Четвёртый Рим
Шрифт:
Всё произошло настолько быстро, что остальные вольники не успели ни то что с реагировать, но даже понять, что происходит. Когда поняли, то Сергей уже успел из ружья прострелить голову ещё одному противнику.
«Раз,… два» — считал Сергей каждую смерть от своих рук. Вся рефлексия и сострадание потеряло смысл, когда эти твари посмели использовать отца Алексия, чтобы добраться до него.
Оставшиеся два вольника успели спрятаться по углам в последний момент перед тем, как Сергей чуть не «снял» третьего.
— Вам ребята лучше сдаться. — вдруг подал голос отец Алексий — Вы
— Нет. — твёрдо заверил Сергей — Живыми я их не отпущу.
Сказанное наложило гнетущий эффект из-за чего один из уцелевших вольников не выдержал и высунулся из укрытия, став беспорядочно стрелять из многозарядного арбалета. Свою «атаку смертника», он сопровождал отчаянным воплем. Сергей машинально пригнулся. Залп стрел на «подавление» мешал точно прицелиться, и потому только последняя пуля магазина попала в голову.
«Три».
Услышав лязг затвора, атаман Драгович понял, что у Драгунова закончились патроны и наконец-то показался из укрытия держа шоковую дубину в одной руке и нож в другой. Увидев его, Сергей пренебрежительно отбросил ставшее бесполезным ружьё.
Говорят, что смотря в глаза человеку, можно его полностью изучить. Виктор Драгович не верил в это, ибо за свою долгую жизнь он много раз встречался взглядами с разными людьми. Но сейчас, смотря в глаза Сергею Драгунову, атаман увидел всё через что тот прошёл за свою короткую жизнь. Десять лет бесконечной войны за собственное выживание. Внешность, пусть и крепкого, но молодого юноши была обманчивой. Под ней была душа умудрённого годами ветерана. Драгович понял, что недооценил этого человека, считая себя опытным старым солдатом, только потому что родился почти сразу после Гражданской войны и прошёл десяток другой учений, не покидая безопасных территорий станицы.
— Господи, благодарю тебя. — едва слышно зашептал — За то, что позволил рабу своему прожить всю жизнь в спокойствии и безопасности. Что защитил мою семью от холода и голода, не дав им познать лишений черни.
Обречённо, подобно смертнику, Виктор бросился на Сергея, но уже через несколько секунд лежал обезоруженный и избитый на полу, рядом с телом Кости.
Сергей помедлил, но не из-за сочувствия. Он отвлёкся, чтобы снять со стены трофейную саблю убитого ранее Аркадия Кравченко.
Когда Сергей замахнулся светящимся клинком, то атаман смиренно закрыл глаза, отдаваясь на суд противника.
«Благодарю» — ещё раз помолился, на сей раз про себя — «Спасибо тебе, Господи. За всё»
В последние мгновенья, в мыслях атамана, перед глазами возникла его семья. Любимая жена и пять красивых дочек. И младшая Настя, которая без заботы отца не выживет в этом жестоком мире. Теперь уже Драговичу придали сил предсмертные воспоминания. Он отклонил голову, и раскалённое лезвие, вошло в пол, вместо лица отрезав ухо. Старый казак, находясь под адреналином битвы, почти не почувствовал боли. Перекатившись, атаман вскочил на ноги и побежал вверх по лестнице прочь.
Отец Алексий посчитал было, что Сергей, одержимый боевой яростью, ринется следом и тот действительно на пару секунд завис в стойке хищника, приготовившегося к броску. Но затем немного успокоился и подошёл к привязанному священнику, чтобы освободить того от пут.
— Спасибо, сын мой. — поблагодарил отец Алексий, потирая красные от верёвок запястья — И прости, что втянул тебя в это. Эти ироды прижали меня к стенке. Я был поражён тем, как ты не дал себя поймать в ловушку.
— Раньше вы никогда самостоятельно не связывались со мной через Сеть. Поэтому, я с самого начала почуял неладное. Обычно, люди вашего возраста изменяют привычкам только в самом крайнем случае. Ваша просьба о помощи не входила в этот «крайний случай». Ну и притворно спокойное поведение я узнаю всегда. Сложив в уме «два плюс два», сразу понял, откуда ветер дует.
— Надо же. — искренне восхитился старый священник — Твоя проницательность просто поражает.
Сергей выразительно приподнял бровь, намекая на то, что священник знал его лучше многих, и такой исход, предполагал изначально. Потому он и помог вольникам организовать ловушку, ибо догадывался, что в капкан попадут те, кто его поставил.
— Я даже немного удивился, что ты решил отпустить их атамана.
— Так он ещё и атаман? — удивился Сергей и скривился в презрительной гримасе — Пф, ничтожество. И нет, я его не отпускал. На улицах Староярска сейчас творится такой хаос, что он не сможет вернуться домой настолько быстро. Я выслежу его.
— Не слишком ли самоуверенно, сын мой?
— За десять лет, арабы меня научили многому. В том числе и выслеживанию сбежавшего с поля боя врага. А особенно тому, что командиров, проигравших сражение и переживших своих солдат, нужно наказывать самым жестоким способом.
Отец Алексий тяжело вздохнул.
— Тогда я вынужден попросить тебя о милосердии по отношению к этому несчастному.
— Не утруждайтесь, батюшка. Я не могу чувствовать безопасность, пока не отрублю змее голову.
— Тут не змея, гидра. — сказал отец Алексий — Отрубишь одну голову — вырастет новая. Хорошо, если одна. Я был неправ, когда говорил именно о милосердии. Моя просьба сохранить жизнь атаману вольников имеет более приземлённую причину.
— И какую же?
— Скажу так: чувствую, что назревает буря. Народный бунт, что происходит сейчас — лишь его отголосок. И этот атаман сыграет во всём этом важную роль.
Сергей долго смотрел то на священника, то в сторону выхода наверх. Но в конце концов согласился, сменив тему:
— Надо, что-то делать с телами. По-хорошему, сдать бы их полиции, а заодно и донести на то, что вольники опять бегают вне загона, но её уже нет. Похороним, вместе с тем другим. Я вам помогу.
Глава 16: Мотив героя
Проснувшись, Михаил Ильин обнаружил себя на больничной койке. Вокруг было много высокотехнологичного оборудования, которого он никогда в жизни не видел. Увидев на белых стенах герба Долгоруких, он понял где оказался и сильно испугался. Технологии, которыми владеет Старая Знать во много раз превосходит даже те объедки, которые достаются младшей Элите. Создавалось впечатление, что они собирают их не из обломков железа пришельцев, а получают лично от них в дар.