Четвёртый Рим
Шрифт:
– В самом деле, – уж чей, а поддержки Голицына, Леонид точно не ожидал – Где гарантия, что эта новость, лишь очередная попытка нас проверить на верность?
Вместо Ледникова ответила Валерия Долгорукая – женщина в пышном платье и изысканными манерами. На собрания в Сети, она всегда являлась в виде девушки, едва достигшей половой зрелости, но её истинный возраст, давно миновал молодые годы:
– В таком случае, он мог устранить нас давным-давно. Ещё в тот момент, когда уцелевшие после Красной Бойни, наши предки старались вернуть себе былую власть.
– Благодарю вас, Лерочка – кисло улыбнулся
Всеобщее молчание, было знаком согласия.
– Итак, свершилось – сказал Вячеслав – Время диктатора на исходе. И сейчас мы должны чётко осознать нашу роль в грядущих переменах.
– Переменах? – с усмешкой спросил Леонид – Говори уж прямо, что ты предлагаешь нам узурпировать власть.
Ледников вперил в него тяжёлый взгляд.
– Леонид, нельзя украсть то, что тебе принадлежит по праву. То, что НАШЕ по праву. Ты можешь этого не понимать, так как попал в круг Избранных случайно.
По гостям прошлась цепь одобрительного гула и снисходительных перешёптываний в сторону Савельева. Всё-таки Сеть отражение реальности. Даже здесь, беседуя с виртуальными аватарами, можно увидеть естественную человеческую реакцию.
– И всё же, – настаивал Савельев – После почти ста лет правления Хозяина, образуется вакуум, нет не во власти, а в сознании людей абсолютно всех социальных слоёв. Подозреваю, что даже среди ваших семей, не каждый готов к тому, что произойдёт.
Леонид сознательно применил термин «ваших», ибо хоть его Дом и входил в негласный альянс тринадцати семей, но сам кривился даже от мысли иметь, что-нибудь общее с этими любителями похрустеть дефицитными багетами.
– Сейчас главное, какой ход сделаем именно мы – вступил в разговор ещё один участник – Юрий Орлов, невысокий и коренастый мужчина с лысым черепом и густой бородой. Не слишком умный, но хитрый – Как мне не грустно признавать, но господин Савельев во многом прав. В Ирие назревает вакуум национальной идеи. За весь век мы настолько привыкли к невидимой руке «Великого Благодетеля», которая направляла нас и указывала каждому его место, что теперь люди начнут боятся. Начнётся неопределённость и страх за будущий день.
– Не начнётся, – заверил его Иларион Ледников – Никто кроме нас не должен узнать о состоянии Хозяина.
– Нам не удастся скрывать правду вечно – сказала Валерия, но Вячеслав её перебил:
– Давайте не будем делить шкуру неубитого медведя. Хозяин пока ещё жив. На его стороне СБИ, Верховный совет и гвардия Альфа. Господин Ледников, вы можете точно сказать, сколько времени осталось Хозяину?
Ответ последовал не сразу. Ледников сам долго думал и прикидывал шансы:
– Год, может полтора.
– Тогда может не стоит преждевременно рваться на амбразуру?
– Этот срок пролетит быстрее чем вы думаете, – Леонид сам не верил, что соглашается с Ледниковым – Но больше всего меня интересует возможная реакция на надвигающиеся перемены возможных противников.
– Леонид, – Валерия изящно махнула ручкой – О каких противниках ты говоришь? Не против, если на «ты»?
– Не против.
– Насколько я знаю, что потенциальных противников у нас нет – говорила Валерия пытаясь выглядеть умнее, чем была – Стратегические ресурсы и основные средства производства находятся в руках знати. Буржуазия вытеснена из корпораций в нишу мелких лавочников и коммерсантов.
– Наши ненавистники не ограничиваются торгашами, госпожа Долгорукая – деликатно подметил Анатолий Голицын – Пролетариат начинает всё больше роптать, и это мягко сказано. Вы, наверное, знаете, что на прошлой неделе рабочие, на одном из моих заводов устроили забастовку. Быдло настолько охамело, что посмело разгромить новейшее оборудование, которое я закупил у американцев!
Голицын в приступе нахлынувшего гнев ударил кулаком по виртуальному столу. Но его писклявый голос, сделал эффект жалким.
– Беспорядки удалось прекратить только через три дня и то, с помощью газа. Пули на них было жалко тратить!
– Может стоило попробовать не лишать своих работников медицинской страховки, прежде чем повышать количество рабочих часов? – лаконично спросил Савельев, хотя знал какой ответ получит.
А ответом ему были коллективные снисходительные смешки аристократов и притворный венерический хохот Голицына.
– Господин Савельев, – воскликнул он, когда успокоился – У всех разные методы поддержания порядка на своих предприятиях. Кто-то заигрывает с чернью, а кто-то держит этих ничтожеств в кулаке.
– Я предпочитаю не разбрасываться хорошими работниками. Если убивать всех, кому не нравятся условия труда, вскоре на производстве будет некому работать.
– Работать всегда будет кому – отмахнулся Анатолий – Вы давно не навещали свой дом, господин Савельев. Жители трущоб плодятся, как крысы. На место одного оборзевшего ничтожества, уже стоит очередь из двадцати других.
Леонид и бровью не повёл, так как научился не реагировать на такие тупые оскорбления.
– Вы ушли от темы, господа – прервал их Ледников – Но мне понятны ваши опасения и посему хочу вас успокоить: чернь для нас не представляет угрозы. Да, они могут устроить локальные стачки, но не более. В теории их много, но на практике эта масса деморализована и аморфна, да и некому её возглавить. Если рвань сама не понимает своего положения, то можно устроить показательные рейды в трущобы и зачистки наиболее ретивых граждан. А что бы наши силовые методы наведения порядка, не слишком провоцировали возмущение, то назовём всех несогласных коммунистами. Тем самым, придав нашим методами моральное обоснование. В первый раз, что ли?
– Кстати, раз уж зашла речь о них, – с лёгкой опаской спросил Юрий Орлов – А что сами левые?
– Уверяю вас, господин Орлов – поспешил заверить его и всех Ледников – Уж их то точно нечего боятся. Леваки окончательно низвергнуты. Обезглавлены и рассеяны. Со смерти их лидера полвека назад, краснопёрые поделились на множество маргинальных групп. А наиболее радикальные группировки давно запрещены. Коротко говоря: боятся нечего.
Леонид невольно вспомнил своё детство, проведённое в трущобах. Левые. Да, он помнил этих сектантов. У них был свой собственный Хозяин, которого называли Красным Пророком. Само собой, Великому не понравилось появление конкурента.