Четвёртый
Шрифт:
– Разведчик высоко, да и не станет он за вами гоняться, а в лесах и болотах у немцев зениток нет. Подойдите над рекой на бреющем. После вот этого поворота русла, что в двух километрах от цели, вас обнаружит прикрытие переправы, - ткнул я пальцем в излучину.
– То есть всего за минуту окажетесь под мостом. Немцы, не успеют открыть огонь - вряд ли расчёты сидят у заряженных зениток со стволами, направленными на реку. Проскочите через просвет между рекой и настилом, сделаете полупетлю с полубочкой и сбросите бомбу. Всё, приказ выполнен. Потом, - я снова указал пальцем место на карте, - прилетаете сюда и садитесь прямо на дорогу. Мы вас или заберём с собой, или дозаправим, чтобы горючего хватило до линии
По мере того, как я излагал, лицо капитана делалось всё более и более безжизненным - словно он уходит в себя. Пока продолжалась эта прострация, мы подвесили бомбу под фюзеляж, долили бензина до полной заправки и вообще всё приготовили.
– Безумие какое-то, - буркнул лётчик, усевшись в кабину.
– От винта!
Едва он улетел, мы принялись набивать будку грузовика остатками авиабензина и последней стокилограммовой бомбой - если прилетит заправляться - подвесим, чтобы сбросил по дороге домой на что-нибудь в районе линии фронта - вдруг хоть во что-то вражеское угодит! Погрузили мы и остальное, что имелось на этой базе - оружие, патроны, взрывчатку, продукты. С одной стороны, всё равно менять место. С другой, чтобы успеть на встречу с самолётом минут через сорок, нужно поторапливаться. Поэтому не мешкали - носились как угорелые.
Наконец выехали и помчались к тому месту, через которое возвращались после бегства, последовавшего за обстрелом пехотной колонны - это на пару десятков километров дальше от железки. Хорошо успели - видели посадку совершенно неповреждённого биплана примерно там, где и ожидали - на открытом месте посреди чистого поля, убранного, кстати. Крякнули, поднимая соточку, и приладили её в бомбодержатель. Оля уже пристроилась с канистрой у горловины самолетного бака и заливала горючее.
Возможно, авиаразведчик наблюдает за нами, фиксируя на фотоплёнку торопливые действия и суету непонятных людишек - мы торопимся.
– Я ещё раз туда же наведаюсь, - вдруг заявляет бородатый капитан.
– Буду признателен, если дождётесь меня вот здесь, - на карту ложится крестик километрах в тридцати от нашего местоположения.
– Или я вас - кто быстрее успеет, - и глаза у него слегка шальные.
Расспрашивать сейчас некогда - он явно что-то увидел сверху. И не может позволить себе потерю времени на разговоры - знаю я это состояние, когда тебя, словно волной несёт.
Проводили самолёт глазами, уже начиная движение. На этот раз дорога была незнакома, а карта, похоже, составлялась ещё царскими топографами, потому что приметы совпадали через три на четвёртую. К счастью, брод так и остался действующим, хотя вместо леса за ним потянулась старая гарь. Однако дорога сохранилась. По ней и добрались до точки рандеву.
Капитан разглядел нас с воздуха, сделал пару кругов, потом задал направление покачиванием крыльев и сел слева впереди за деревьями. Мы последовали за ним и по тележным колеям, раздвигая будкой смыкающиеся ветки, пробрались на поляну, которую плотно обступили высокие деревья. Тут и дожидался нас старина У-2 со счастливым пилотом под крылом.
– Две по сто в одну посуду, - приветствовал он нас.
Фимка поморщился, но полез в ранец, откуда достал бутылку коньяка. Он вообще-то ужасно запасливый и вечно что-нибудь заныкивает. Но, как ни странно, расстаётся со своими богатствами достаточно легко. Наверно, когда лямки ранца чересчур удручают натруженные плечи.
Мы вытащили котелки, разложили плиточку и принялись за стряпню - кто знает, когда удастся в другой раз перехватить горячего. Да, ёмкость с водой в кузове имеется. Не та, что с сапёрного грузовика, а одна из канистр связистов - она досталась нам пустой и чистой.
– Ну, товарищ капитан!
– наконец взмолился Лючикин.
– Расскажите, как слетали.
– Да ничего особенного, - с ленцой в голосе протянул лётчик.
– Вышел к мосту, как Иван научил. Летел, разогнавшись на полную, чуть не задевая колёсами воду, и целился в опору. Думал, протаранить. Но потом сообразил, что, если не отпущу бомбу, она не сойдёт с предохранителя и может не взорваться. В общем, отпустил, но, кажется, рановато - она упала на воду и подскочила. Я сразу ручку на себя, чтобы с нею не столкнуться, да и перелетел через мост.
Взрыв слышал, но оглянуться не мог - выправлял машину. А когда лежал в вираже, увидел, что угодил куда-то так, что ферма шевельнулась. То, что в это время походил состав, я раньше не видел - ну, от переживаний вообще ни на что, кроме опоры не смотрел, а тут гляжу - вагоны перекосило с наездом друг на друга. То есть плотная такая пробка получилась примерно на две трети моста.
Потом, когда уже до вас добрался и заправился - на душе полегчало, решил повторить. Но тут уж зенитки не дремали - так плотно принялись стрелять, что пришлось отворачивать. И вдруг вижу, с недавно пристроенного ответвления на магистраль выволакивают железнодорожный кран. Вот его я и..., - посмотрев на Ольгу, рассказчик чуть "придержал вороных", - приложил со всего моего уважения. Не, ну у вас что, ни одной бомбы больше не припасено? Я тут чувствую себя, как охотник в зоопарке, а вы словно мешком ударенные.
– Потеряна база, аэродром, связь со своими и канал снабжения, - вздохнул я.
– И всё - в одно действие.
– Мы живы и вооружены, - продолжил Миша.
– Вечером товарищ капитан улетит и весточку увезёт, - улыбнулась Ольга.
– А ещё в этой будке на колёсах имеется чертовски мощная рация, - добил Фимка.
– В то время, когда ни один из нас не знаком с азбукой Морзе и шифровальным делом, - развил тему я.
– Ни волна, ни порядок связи с нашими не оговорены, а сама аппаратура ни разу не включалась. И антенны на крыше мы давно и успешно обломали о ветки - еще, когда первый раз смывались после разгрома пункта связи.
Капитан задумчиво взвесил на руке бутылку:
– А ничего будет, если я её увезу с собой?
– спросил он неуверенно.
– С вами, пионерами, пить было бы непедагогично, а в одиночку не хочется. Да и есть поверье, что сто граммов перед ночным полётом - не к добру.
Фимка махнул на него рукой, и все мы занялись только что намеченными делами. Если кто-то не понял, нужно было подготовить к работе радиоаппаратуру и придумать вариант шифрованной связи без использования азбуки Морзе. Ольге досталось чтение инструкций, что присутствовали в выдвижных ящиках, Миша полез на крышу оценивать вред, нанесённый антеннам, а я стал вспоминать про разные способы шифрования обычных текстовых сообщений - встречалось в фильмах много разного вроде "Юстас Алексу". Фимка? Да про него и говорить нечего - продолжил стряпать. А Лючикин занялся осмотром окрестностей, совмещая прогулку с охраной нашего временного расположения.
Проще всего было с антенной - она оказалась складной и получила повреждения именно в месте, препятствующем падению. Своего рода предохранитель от случайного повреждения при ударе спереди, сработавший почти штатно. Подпёрли палочкой, подтянули верёвочкой, разогнули пару трубок, и вся канитель.
С выключателями тоже разобрались - основная масса манипуляций ими была связана с питанием радиостанции от напряжения автомобильного аккумулятора, в то время, как требовались повышенное анодное и пониженное накальное - всё ведь сделано на лампах. Старый добрый умформер, то есть электромотор, который крутит вал генератора. Собственно, он и занимал значительную часть пространства под столиком, на котором смонтирована приемо-передающая радиостанция - назвать это довольно крупное сооружение рацией у меня язык не повернулся.