Четыре дня, четыре ночи

Асеева Елена Александровна

Войдя вовнутрь кухни, миновав дверной проем, Руслан опасливо огляделся. В комнате стоял неясный сумрак, солнечные, весенние лучи никак не могли пробиться сквозь плотно закрытые темно-коричневые шторы, отгораживающие большое окно, вмонтированное в стену напротив двери. Медленно подойдя к шторам и маленько скосив глаза, да глянув на раковину, хранящую внутри себя белую чашку с расписными краями, мужчина переложил грузное тело

кота в левую руку, а правой раздвинул шторы. И тотчас кухню наполнил теплый солнечный свет изгнавший все бах, дзинь и бом! А Руслан увидел перед собой металлопластиковое окно, с покрытыми пылью тремя стеклопакетами, широкий пластиковый подоконник и черный ноутбук, сверху на нем. Через стекла окна на него глянул противоположный жилой дом, а прямо под его бетонными ногами, увидел он асфальтовую парковку, кое-где уставленную автомобилями. Огороженную, невысоким железным забором, покрашенным в зеленый, синий цвет, детскую площадку с пустыми песочницами и качелями, которые тихо покачиваясь, скрипели своими плохо смазанными суставами. И Руслан, глядя на эту пустоту, почувствовал внутри себя острую тоску, так тяжело и протяжно вздохнула его душа, припоминая былое, припоминая его далекое детство. Двухэтажные, небольшие на восемь квартир дома, теснившиеся невдалеке друг от друга, большие дворы, утопающие в зелени высоких карагачей и дубов… дворы и дома, наполненные криками, визгом и смехом детворы.

В противоположном доме открылась дверь подъезда, и оттуда вышел молодой мужчина, ровесник Руслана. Он вывел на длинном поводке огромного кобеля, черного цвета с такой мордой, будто по ней многократно били тяжелой кувалдой. И почему-то опять протяжно вздохнула внутри душа, увидев то, в чем была давно убеждена и о чем не раз грустила. Руслан взял правой рукой ноутбук, и, развернувшись, поставил его на стол, а после посмотрел на покрытого слоем жира и шерстью кота…. Хотя вернее сказать не кота… а так себе-неизвестно кого, на Барсика который уже более двух лет был не он, а оно…. И теперь уже тяжело и протяжно вздохнул сам Руслан, так же как до этого вздыхала его душа, подумав, что и он, и кот его… все это ни мужского пола, а среднего, без всякого продолжения, без всякой жизни и может быть без всякой надежды.

Присев на корточки, он бережно пристроил кота на свои тапочки, все еще стоящие под столом. После протянул руку и вставил вилку, от провода соединенного с ноутбуком, в розетку, да подтянул к себе

стул, на коем вчера сидел. Неторопливо опустившись на стул, мужчина поднял крышку ноутбука и включил его. И пока ноутбук разогревался, тихо постанывая чем-то внутри себя, и загорался его черный экран, а подключенный модем не ярко мигал красной точкой на своей черно-желтой поверхности, Руслан задумался о том, где же и какую информацию ему стоит искать. Но прежде чем выйти в Интернет он открыл в библиотеке, хранящейся в папке «Мои документы» «Толковый словарь русского языка» В. И. Даля и поискал слова, понятия которых повелел ему найти демон. «Пекло-самый жар, огонь. Ад, преисподняя, кромешная, огнь, жупел. Невыносимая жизнь, адская каторга. Будешь в пекле, так нас помяни-говорят обидчику». «Вырей, вырай, ирей, ирий, ирица-земной рай, теплые страны; волшебное царство».

«Так значит, – подумал Руслан, не найдя у Даля ничего про Чернобога, и подключая Интернет. – Пекло-это ад, то место, куда наверно уходят грешные души после смерти… А Ирий, какое-то волшебное царство, или земной рай… Тогда почему демон, сказал, что души жителей земли уходят в Пекло, потому как забыли и утеряли веру предков, и поэтому закрылись ворота в Ирий-сад. Наверно. – продолжал думать Руслан. – Ирий-сад и есть рай… только другое название… И если мои предки утеряли веру то, что это была за вера… может языческая вера в…» – он на миг прервался в размышлениях, провел подушечкой указательного пальца по краю клавиатуры, и протянув голые стопы к лежащему под столом коту дотронулся ими до его мягкой шерсти. Барсик довольно замурчал, а Руслану внезапно вспомнились слова Н. Карамзина из «Истории государства Российского»: «Таким образом грубый ум людей непросвещенных заблуждается во мраке идолопоклонства и творит Богов на всяком шагу, чтобы изъяснять действия Природы и в неизвестностях рока успокаивать сердце надеждою на вышнюю помощь! Желая выразить могущество и грозность Богов, славяне представляли их великанами, с ужасными лицами, со многими головами. Греки хотели, кажется, любить своих идолов (изображая в них примеры человеческой стройности), а славяне только бояться; первые обожали красоту и приятность, а вторые одну силу; и еще не довольствуясь собственным противным видом истуканов, окружали их гнусными изображениями ядовитых животных: змей, жаб, ящериц и проч.»

Конец ознакомительного фрагмента.