Четыре дня Маарьи

Тунгал Леэло Феликсовна

Наконец эти три ненасытные набили свои животы! Мы проводили Аэт до гостиницы, а сами остались сидеть в парке на лавочке. Тетя все еще продолжала говорить и причитать. Но вдруг она успокоилась и сказала:

 - Да! А теперь пойдем и приятно отдохнем часок в отеле. Теперь я наконец чувствую, что хочу спать! Две ночи я не смыкала глаз — жуткие картины вставали перед глазами. Думала: а вдруг кто-то дал Маарье письмо и попросил куда-то отнести… А на конверте был адрес убийцы! Три раза видела во сне Маарью в белом платье, а это же к несчастью. И ты смотрела на меня так умоляюще, так умоляюще!

 -

Как же ты видела сон, если две ночи глаз не сомкнула?

Тетя не сочла меня достойной ответа и обратилась к Стийне:

 - Вы, Стийна, старше и умнее — наша Маарья ведь еще такой ребенок, обмануть ее ничего не стоит. Она такая доверчивая, ну, деревенское дитя, известное дело! А ныне люди сами знаете какие!

 - У тебя паспорт с собой? — спросила я.

 - Зачем? — всполошилась тетя. — Нет.

 - А как же ты без паспорта получишь номер в гостинице? Это во-первых. И во-вторых, прими к сведению, что у меня осталось только сорок копеек. У Стийны и того нет. Очевидно, и у тебя нет ни копейки. Посмотрим, сколько мелочи останется у Аэт. Так что о гостинице и думать нечего.

Тетя смирилась, но почти сразу же торжествующе подняла указательный палец.

 - Я захватила с собой несколько простыней!

 - Это не в счет.

 - Новехонькие — с кружевами и монограммами! Если бы с тобой случилось что-нибудь очень плохое…

 - Простыни для покойницы? — Ну что ты скажешь, тетя и на меня наконец нагнала смех.

 - Ах, да чего теперь об этом!

Аэт вприпрыжку выскочила из отеля — она сияла, как солнце в детской книжке. У нее остался один рубль и еще пятнадцать копеек.

 - Может, устроим дикий праздник в лесу?

 - Но это же неприлично, — возразила тетя. — А сколько стоит автобусный билет до Таллина? — спросила она.

 - Чуть больше трех рублей, — ответила Аэт.

 - Тогда придется что-нибудь продать, — решила тетя.

 - Что? Кому? — не понимала я.

 - Я пожертвую своей кофточкой, она из чистой шерсти, — объявила тетя. — Хоть это моя любимая кофточка, и она верно служила мне уже несколько лет, но… что поделаешь! Ох, господи, у меня ведь дома есть деньги, но как их взять?

 - Может, съездишь в Таллин и привезешь?

Тетя посмотрела на меня задумчиво.

 - Да, да, пусть пропадает кофточка. Для тебя мне ничего не жаль.

 - И кому ты намерена ее загнать?

Сколько я помню свою тетю, она — чуть делалась погода холоднее — ходила в этой "чистошерстяной, всегда модной" кофте не снимая. Кто захочет купить такое старье?

 - Фуй, Маарья!.. Разве хорошо воспитанная барышня говорит «загнать»? — Тетя посмотрела на меня с укором. — Я все уже продумала: мы сейчас пойдем на автобусный вокзал и там попробуем выяснить. Вы, дети, будете ходить и потихоньку спрашивать, не хочет ли кто-нибудь купить кофточку из чистой шерсти. Желающих будете приводить ко мне. И посмотрим, кто больше предложит. Вот увидите, мы выручим за нее хорошие деньги!

Ну этого еще не хватало, чтобы нас приняли за спекулянтов!

 - Да зачем нам вообще деньги? — спросила Стийна.

 - Милая моя! — изумилась тетя. — Кроме билетов, надо еще взять с собой еды в дорогу и…

 - Мы прекрасно можем доехать и на попутных машинах: если попадем на легковушку, часа через два-три будем

в Таллине!

 - Дорогая тетя Мария! — сказала я торжественно. — А теперь будь добра и доверься опытным людям. Мы на свою ответственность доставим тебя в Таллин, и все.

К великому нашему счастью, Стийна знала, где начинается Таллинское шоссе Это было совсем недалеко, и нам удалось убедить тетю не ехать туда на такси.

 - Рубль, который есть у Аэт, оставим на всякий пожарный случай, — рассуждала я, умудренная жизненным опытом, когда мы заманивали тетушку дальше по зеленому парку, как лошадь: еще немножко, ну еще два-три метра…

Когда вышли к шоссе, я должна была подготовить ее к тому, что, возможно, первая же попутная машина не довезет нас до самого Таллина, как нас со Стийной не довезли до Рима…

По шоссе почти сплошь шли частные легковушки, они даже и не думали останавливаться. Конечно, для хрупких, бережно ухоженных «Жигулей», «Москвичей» и «Запорожцев» наша компания была устрашающе велика. К тому же тетя выглядела не только слишком упитанной, но и воинственной. Пришлось попросить ее посидеть на травке у дороги, пока мы не остановим какую-нибудь машину. Однако и после этого наши усилия не давали желаемого результата.

Посидев на травке и отдохнув, тетя решила взять дело в свои руки. Она сказала, что у нас отсутствует девичья грация и выражение просьбы на лице. Мы же опасались, что один только тетин вид будет причиной массовых аварий: она стояла на краю шоссе, уперев одну руку в бок (чемодан был доверен мне), а в другой руке держала кружевной носовой платочек. Глаза тети Марии были мечтально распахнуты, а рот просяще полуоткрыт. Поскольку ее «нейтральная» светло-красная помада слегка размазалась на верхней губе, просящее выражение лица было таким, будто тетенька вот-вот расплачется.

К нашему великому удивлению, на шоферов это подействовало. Третья машина — маленький бежевый микроавтобус — остановилась. Мы побежали к ней, тетя, словно мать-гусыня, впереди всех. Она поблагодарила водителя за сочувствие и — "во имя всех святых!" — просила отвезти ее с детками так далеко, как только возможно, обещая расплатиться "вещественно".

Мне, да и, пожалуй, Стийне и Аэт тоже было немного неловко перед молодым, красивым водителем автобуса, который посмотрел на тетю и нас как на высадившихся с летающей тарелки марсианку с марсианятами. Однако же он не возражал подвезти нас, мы сели в автобус, и тетя сказала ему: "Тысячу раз спасибо!"

Во время езды я так приободрилась, что перестала верить в отцовскую седину и сломленность матери.

Чтобы скоротать время, Аэт научила нас замечательной игре в слова: нужно было взять любое слово, и из содержащихся в нем букв образовывать новые, кто составит большее количество слов, тот победитель. Сначала Аэт выиграла у нас с огромным преимуществом, но постепенно мы со Стийной освоились и начали делить первое место. Игра шла на время, благо у Аэт на руке были часы. Увлеченные игрой, мы и не заметили, как оказались уже "так далеко, как только возможно". Автобус, дернувшись, остановился, и тетя моментально проснулась. Едва мы успели вслед за тетей высадиться на обочину, автобус рванулся с места, обдав нас выхлопными газами.