Четыре листа фанеры
Шрифт:
– Рэкет? – задает Алина сама себе вопрос. – Кто-то кому-то отказался платить? – И слышит прошлогодний голос Мазепы.
– Словом, пиф-паф ой-ой-ой? И вы даже не догадываетесь, кто бы это мог быть? – не столько спрашивает, сколько в ироничной своей манере утверждает капитан.
– Рэкетиры, наверное, – отвечает директор, и Алине не нравится, что их версии совпадают…
– Алина-Алина, на Ленина – малина! – голос Мазепы, уже не воображенный, натуральный, вырывает ее из ресторанчика: – Интер-ресное ограбление. Пиф-паф ой-ой-ой!
Алина
– Я лучше почитаю, а, Богдан?
– Да ты не бойся, насчет малины пошутил: для риф мы понадобилась. Помнишь, как Незнайка стихи сочинял? На настоящую малину я б тебя и не взял… Ну-ка, ну-ка… – вдруг заинтересовывается капитан, подходит к Алине. – Получила разрешение залезть в архив! Впрочем, да. Забыл, у тебя ж безотказное средство. – Тон Мазепы вдруг меняется, становится холодным, желчно-презрительным, взгляд нарочито подробно скользит по Алине сверху донизу, словно по выставившей себя на продажу проститутке.
Алина оценивает и интонацию, и взгляд, встает, лепит капитану пощечину.
– Два – ноль, – констатирует он. – Это ты хочешь, значит, сказать, что спишь со мною исключительно из чувства любви? Интересное признание. Знаешь, ради него я готов получать по морде хоть трижды на дню, – и обнимает Алину, кружит ее по кабинету,
Алина отбивается, но недолго.
С большой неохотою оторвавшись от Алининых губ, капитан произносит:
– А на дело ты со мной все-таки поедешь. Бумаги не убегут. А уж если, взялась изучать положительного героя да описывать…
– Эгоист ты, а не положительный герой, – вздыхает Алина, запирает документы в сейф и идет вслед за любовником.
Разговор под рев сирены
Пижон Мазепа выставил на крышу своего «шевроле» не «шевроле» синюю мигалку (этот трюк Алина тоже видела в кино, видел наверняка и капитан), врубил сирену, скрытую за никелированной решеткою радиатора и выехал на осевую.
– Что новенького? – спросила Алина.
– Я тебя люблю, – ответил Мазепа.
– Этой новости, – заметила Алина, взглянув на запястье, – уже тридцать девять часов. Несвежая новость. И не вполне достоверная. Я про убийство.
– Как не вполне достоверная?! – возмутился капитан.
– Ну, Богдан! – сморщила Алина носик. – Я, между прочим, серьезно.
– А я, что ли, шучу?
Алина надулась.
Минуты через три капитан не выдержал напряженного молчания.
– А что там может быть новенького? Видели убийцу практически все, даже ты. А какой толк? Это, знаешь, не приметы. Единственный ход – покопать, cui bono, то бишь кому выгодно.
– Знаю, – отозвалась Алина. – Училась.
– Если не в деталях, понятно и так, а в деталях – все равно не докопаешься. Да и не важно, не интересно; свои. Вот сами пусть и разбираются, грызут глотки друг
– Рэкет, что ли?
– Может, и рэкет.
Алине снова не понравилось, что и капитан повторяет версию про рэкет.
– Ну что смотришь? – заметил Мазепа, что Алине опять что-то не понравилось. – Нарушается принцип неизбежности возмездия? А и хрен с ним, с принципом! Так у себя в блокнотике и запиши: капитан Мазепа считает, что хрен с ним, с принципом!
– А пуля?
– Что пуля?
– Ну… угадал? – пояснила Алина то, что и без пояснений было ясно Мазепе. – Тот же браунинг? «Зауэр»?
– Тот же, тот же… – отболтнулся капитан,
– Значит, шансов, по-твоему, никаких?
– Разве что с такою помощницею.
– Ну расскажи, – все пыталась Алина сбить капитана с несерьезного тона, – расскажи: почему прошлогоднее убийство зашло в тупик? Тоже потому, что хрен с ним, с принципом?
– Убийство-то как раз удалось. Вот расследование…
– Шляхетский юмор? – раздражилась Алина.
Капитан заметил раздражение.
– Можно было, конечно, покопать… Но правда ведь: не интересно!
– То есть пускай они друг друга убивают?! – возмутилась журналистка.
– Ага, – отозвался капитан и заложил крутой вираж во двор. – Слава Богу, приехали.
Интер-ресное ограбление
Очевидно, богатая квартира разорена была довольно аккуратно: только замок выломан, а ценные вещи выносили явно не торопясь. Молодая женщина с туповато-упрямым, зареванным лицом горевала на диване; суетились менты; хозяин, мужичок лет под пятьдесят, маленький, лысенький, деловито проверял опись украденного. Капитан склонился над его плечом.
– Та-ак… Телевизоров – два. Видеомагнитофонов – три. А видеомагнитофонов зачем три?
– Один цифровой, – сквозь слезы пояснила женщина с дивана. – А те два – чтоб фильмы переписывать. Не таскаться же…
У капитана видеомагнитофона не было ни одного. С тем более серьезным сочувствием кивнул он головою:
– А-а… – и продолжил чтение списка. – Видеокамера эм-восемь… Компьютер персональный Ай-Би-Эм 386 в комплекте… компьютер персональный «Атари»… принтер лазерный… принтер матричный… ксерокс… факс… радиотелефона – три… картины… антиквариат… В общем, тысяч так… на пятьсот? – спросил-подытожил.
– Как считать, – ответил хозяин. – Цены плавают. И потом: одно дело – купить, другое – продать.
– Как считать! – злобно передразнила женщин-а.
– Отпечатки, пиф-паф ой-ой-ой, снимали? – поинтересовался капитан у коллег.
– Нет отпечатков, – буркнул огненно-рыжий мент-эксперт, у которого всякий раз, когда не было отпечатков, сильно портилось настроение.
– Естественно, – отозвался капитан и пошел по квартире, заглядывая в шкафы. – Неярка? О, еще! А зачем столько шуб? – это он женщине. – Тоже одна – цифровая, а две – переписывать?