Четыре нарушения
Шрифт:
– Хочешь поиграть, ягненок?
– спрашивает он.
– Да, поиграй с нами, сладкая Элла, - Престон отпускает шею Тобиаса и тянется ко мне, все еще поглаживая второй рукой свой член. Его ладонь ощущается такой теплой на моей коже.
– Иди сюда.
Тобиас ерзает, выпрямляясь и усаживаясь с Престоном на своих коленях. Престон тянет меня на себя, и я следую за ним, седлая его и медленно опускаясь на его член. С каждым толчком Тобиаса, Престон толкается в меня. Рука Тобиаса обвивается вокруг нас двоих, и он запускает пальцы в мои волосы, потянув за них, вынуждая меня склонить голову. Теплые губы Престона скользят по моей
– Это идеально, Элла. Мы идеальны вместе.
Я закрываю глаза, полностью отдаваясь во власть этих двух мужчин. Тобиас тянет меня за волосы, пальцы Престона сжимаются на моем горле. Тобиас грубо трахает Престона, вынуждая этим член Престона входить все глубже в меня. Руки Престона падают на мои плечи, впиваясь в них пальцами. Движения Тобиаса становятся все более дикими и свирепыми, поэтому в свою очередь Престон начинает все сильнее и глубже толкаться в меня.
– Посмотри на то, как он кончает, - с рыком говорит Тобиас, и я открываю глаза.
Голова Престона откинута на плечо Тобиаса, а взгляд Тобиаса сосредоточен на мне, челюсть сжата. Я наблюдаю, как губы Престона приоткрываются, и пальцы так сильно впиваются в мои плечи, когда он насаживается на член Тобиаса на всю длину, не переставая стонать и ругаться, затем и я чувствую, что больше не могу сдерживаться, ощущая, как тепло распространяется по всему моему телу, а дрожь похоти и удовольствия проносится разрядами электричества по каждому миллиметру моей кожи, затуманивая зрение. Я слышу, как Тобиас стонет и падает на спину, увлекая меня и Престона за собой. И мы лежим, втроем, обнаженные и бездыханные, переплетенные вместе самым неприличным образом.
– Разве ты можешь быть еще прекрасней, ягненок?
– удается вымолвить Тобиасу.
Я лежу, пытаясь восстановить дыхание, пока мужчины ласкают мое тело и смотрят на меня так, что невольно мне кажется, будто я для них - целый мир. Словно я принадлежу им.
И самое ужасное, что я хочу этого.
ЧТО ОНИ ДЕЛАЮТ?
Глава 2
Машина сворачивает с шоссе, и мы оказываемся на улице, плотно застроенной старыми зданиями, большинство из которых зияет разбитыми окнами. Все указатели и таблички выцвели. В воздухе кружатся оторванные клочки бумаги с рекламных щитов. Улицы заставлены съеденными ржавчиной машинами, помятыми и разбитыми. Шины автомобиля постоянно наезжают на выбоины разбитой дороги, и я нервно вздрагиваю от каждого внезапного толчка.
Тобиас смотрит в окно, по его лицу совершенно ничего нельзя прочитать. Престон просто смотрит на меня и улыбается.
– Все в порядке, сладкая Элла. Мы не позволим навредить тебе.
Машина останавливается недалеко от ночлежки для бездомных. Престон открывает дверь и выходит из автомобиля, подавая мне руку, чтобы помочь выйти. Тобиас следует за мной и просит водителя подождать здесь. Мне хочется спросить, куда мы идем, но правила...
Престон протягивает руку, и я обхватываю его теплую ладонь. Тобиас достает сигарету из кармана и прикуривает. До меня доносится сладкий запах шалфея, когда мужчина выдыхает струйку дыма.
– Мир полон людей, - произносит Тобиас.
– Некоторые из них важны, а другие - нет.
– Мы останавливаемся напротив переулка, воздух пропитан тяжелым запахом мочи и мусорных отходов. Тобиас обхватывает
– Ты знаешь, почему мы здесь, ягненок?
– спрашивает Тобиас. Я качаю головой, и Престон тихо смеется.
– Это четвертая игра, сладкая Элла, - он медленно останавливается передо мной. Одну руку он держит в кармане брюк, и когда он двигается, полы его пиджака слегка расходятся, демонстрируя идеально сидящую на нем рубашку. На его губах появляется улыбка, из-за которой мое сердце начинает биться быстрее от нетерпения и страха одновременно.
– Я хочу задать тебе вопрос: как ты думаешь, чего стоит твоя жизнь, сладкая Элла?
Чего стоит моя жизнь? На этот вопрос я не хочу отвечать, потому что правда в том, что я ничего не стою.
– Слова, Элла, используй слова, - подталкивает меня Тобиас, и я слышу, что его голос наполнен нетерпением.
– Я не знаю, - шепчу я, и он хмурится.
Мужчина цокает, качая головой.
– Если ты не можешь оценить стоимость собственной жизни, то вряд ли она велика, - на его губах появляется маленькая улыбка.
– Ничего, - шепчу я.
Престон проводит пальцами по моей щеке.
– Ты ничего не стоишь ни для кого, кроме нас.
Эти слова сильно ударяют, но мне каким-то образом удается не показать этого на лице.
– Если бы не мы, - продолжает Тобиас, - ты бы вообще хотела жить? Знаю, ты думала о том, чтобы спрыгнуть прошлой ночью. Ты думала, каково это прекратить свое существование и не беспокоиться о том, насколько на самом деле ты жалкая?
– Да, - отвечаю я честно. Так и есть. Моя жизнь не более чем грязь под ногами - такая же бессмысленная и отвратительная. Это все, что у меня есть, они - все, что у меня есть. Насколько же я стала жалкой, если нашла свое спасение в лице таких мужчин. И даже хуже того - я хочу их. Я хочу их, и медленно, кусочек за кусочком, по крупицам, я теряю себя в этом. Мне все сложнее и сложнее убедить себя, что это неправильно. Проходят дни, а я теряю понимание реальности, теряю знание о том, что это игра. Всего лишь игра.
– Я так рад, что ты не прыгнула, - говорит Престон, прежде чем поцеловать меня в щеку.
– Мне нравится играть с тобой.
Тобиас смеется.
– Мой жалкий ягненок, она хотела бросить себя на алтарь, Престон. Пожертвовать своим бессмысленным существованием, но не сделала этого. Элла, почему ты не прыгнула?
– Потому что у тебя были мы?
– спрашивает Престон.
– Потому что у тебя было спасение? – следует вопрос от Тобиаса.
– Я не хотела умирать, - отвечаю хриплым шепотом. Это настолько жалко, что инстинкт самосохранения подталкивает тебя продолжать жить, даже если у тебя ничего не осталось.
– Но разве ты на самом деле жила до этого, Элла?
– Тобиас хватает меня за подбородок и заставляет взглянуть в свои завораживающие зеленые глаза.
– Ну, в самом деле. Ты ходила на унылую работу, зарабатывая едва ли шестьдесят тысяч долларов в год. Ты встречалась с парнем, который изменял тебе...
– Многие делают это, - прерываю его я, пытаясь говорить с его рукой на моей челюсти. Многие люди сидят на работе, которую не любят, и у них есть парни или девушки, которые относятся к ним как к дерьму. Это не делает меня плохим человеком. Это лишь означает... что? Это значит, что я жалкая, лишь одна из большинства таких же.