Четыре нарушения

Ловелл Л. П.

Он начинает смеяться.

– Да, многие люди едва ли существуют, - его глаза загораются с этим словом.
– В мире так много низших существ.

Престон усмехается и проводит рукой по моей ключице.

– Ты не хочешь быть низшим существом, Элла, ты слишком прекрасна для этого.

Мой пульс постепенно ускоряется, когда Престон и Тобиас начинают медленно кружить передо мной, как стервятники.

Тобиас делает затяжку.

– Ты слишком прекрасна для всего этого, - шепчет он, медленно выпуская дым изо рта.
– И на вкус ты слишком сладкая,

чтобы обходиться с тобой, как с чем-то ненужным. Негранёный алмаз, мой ягненок, вот кто ты.

– Ты заслуживаешь большего. Заслуживаешь быть лучшей, - говорит Престон, подходя ближе.
– Ты заслуживаешь быть такой же, как и мы, сладкая Элла, - выдыхает он мне в горло, прежде чем поцеловать его, прикусывая чувствительную кожу. Тобиас проводит пальцами по моей руке, и на какой-то момент я забываю, что стою в грязном переулке. Забываю, что окружена заброшенной и отвратительной разрухой, потому что все, что я могу видеть, это они. Все, что я могу слышать, это как они говорят, что я лучше. Выше. Уверяют меня, что я достойна их, их привязанности, желания, их уважения. Прекрасная ложь, в которую я так сильно хочу поверить.

– Ты веришь, что заслуживаешь большего, Элла?
– спрашивает Тобиас, отходя от меня. Я смотрю на него, изучая его идеально скроенный костюм и шелковый голубой галстук.

– Ответь ему, Элла. Ты заслуживаешь лучшего, или мы ошиблись, поверив, что ты можешь чего-то стоить?
– Престон отступает на шаг назад, становясь рядом с Тобиасом. Двое мужчин, властных и уверенных, звери – хищники, и я - их жертва.

Горло сжимается, и я не могу найти нужных слов. Я открываю рот, чтобы заговорить.

– Осторожнее, ягненок. Не лги. Мне не хочется поймать тебя на еще одном нарушении, - предупреждает Тобиас.

Так что я отвечаю честно:

– Нет... но я хочу.

Тобиас хмурится, а Престон неодобрительно качает головой.

– Я думал, она была лучше этого, - себе под нос произносит Тобиас, и мою грудь сжимает.

– Над ней просто надо поработать, - Престон похлопывает Тобиаса по спине.
– Она хочет быть особенной.

Сделав глубокий вдох, Тобиас подносит сигарету ко рту и затягивается. То, как его губы обхватывают кончик сигареты, то, как дым выходит из его рта, - это слишком идеально. Все в нем как будто заранее спланировано и продумано, отрепетировано, как будто он всегда подготовлен и в предвкушении.

– Сладкий, маленький ягненок, если бы у меня было сердце, я бы поверил, что ты можешь разбить его.

– Не сдавайся так быстро, Тобиас, - говорит Престон.
– У нас есть еще три дня, чтобы спасти ее.

Тобиас кивает, его взгляд встречается с моим, когда он втаптывает окурок в асфальт. Я хочу, чтобы он желал меня, гордился мною и... что, черт возьми, я такое несу? Я сглатываю, и внутри меня все стягивается в тугой узел.

– Тогда сыграем?
– спрашивает он, поворачиваясь и направляясь вдоль переулка.

Престон протягивает руку, и я, как всегда, принимаю ее. Он прижимает меня ближе к себе, пробегаясь пальцами по

моей щеке. На его губах появляется маленькая улыбка, прежде чем наклоняется и целует меня. Его язык ласкает мою нижнюю губу, из-за чего мое сердцебиение учащается. Он отодвигается и ведет меня в скрытую тенями часть переулка. Темнота укутывает нас, и я медлю, когда по спине пробегает дрожь.

– Пойдем со мной, Элла, - приказывает Престон. Я подчиняюсь, пока он не останавливается в конце переулка. Я едва могу рассмотреть его: его силуэт – словно размытое пятно передо мной.
– Игра четвертая, - произносит он.

Нечто обхватывает мою лодыжку, и я начинаю кричать. Затем рука обвивается вокруг моей талии, и меня охватывает паника, прежде чем широкая ладонь затыкает мне рот, прижимая меня спиной к твердой груди.

– Тише, тише, ягненок. Ты напугаешь нашего друга, - голос Тобиаса раздается не громче шепота возле моего уха. Мое сердце громко бьется в моей груди, а дыхание все еще не восстановилось. Он прижимает меня теснее к себе, крепко удерживая за талию, когда медленно отводит свою руку от моего рта.

Темноту прознает яркий свет. Престон достает телефон, подсвечивая фонариком землю. К стене приставлена картонка, а под ней находится мужчина. Я вижу лишь верхушку его головы и протянутую ко мне руку. Его темные волосы спутаны в беспорядке, и он усмехается мне сквозь свою густую бороду. У него не хватает изрядного количества зубов, а те, что есть, уже почернели.

– Красивая, красивая...
– бормочет мужчина снова и снова.
– Пахнешь как солнечный свет, - пропевает он.

– Он - героинщик, - поясняет Тобиас, и его голос наполнен презрением.
– Он выбрал быть низшим существом, и совсем, как и у тебя - до нас, конечно же, - у него ничего нет. Но у него не будет спасителя, чтобы вытащить его из-под обломков его жалкой жизни, только если...
– взгляд Тобиаса перемещается на меня.
– Ты хочешь спасти его, ягненок?

Я смотрю на мужчину, скрутившегося возле здания. Он грязный. От него несет выпивкой и мочой. Его лицо покрыто струпьями, и мне становится его жалко.

– Элла, - шепчет Престон, - посмотри на него. Только взгляни, насколько он отвратительный.
– Эти слова, похоже, даже не задевают мужчину. Он смеется и начинает ковыряться в одном из гнойных струпьев.

Тобиас вздыхает, бросая осуждающий взгляд на мужчину.

– Он - то, что я называю мусором. Пиявкой. Низшим существом. Бесполезным.

– У него нет ни семьи. Ни друзей, - шепчет Престон.

– Прямо как у тебя, ягненок, - говорит Тобиас.

– Но, Тобиас... у Эллы есть мы.

Тобиас усмехается.

– Ну, значит, у нее есть мы, а у него - нет ничего, - раздается его рокочущий смех, отдаваясь эхом от стен аллеи. Его взгляд возвращается к бродяге.
– Чего ты хочешь?
– спрашивает он.

– Мне всего лишь нужно...
– мужчина сглатывает, все еще почесывая свои болячки.
– Мне просто нужно чутка дозы, всего капелька деньжат. Всего лишь чуток...