Четыре самозванца
Шрифт:
За озером в лучах вечернего солнца парил ястреб. Он-то и навел меня на мысль соорудить дельтаплан. Давным-давно, во втором классе, я ходил в кружок авиамоделирования и немного кумекал в этом деле. Вот летать, правда, никогда не летал…
Замок уже, наверное, четверть века числился на ремонте. Его залы и комнаты были невероятно захламлены. Возмутительное отношение к старине! Но сейчас этот хлам оказался очень кстати: я отыскал в авгиевых конюшнях нужные планки и бруски. Правда, гниловатые, но ведь мой дельтаплан
В МАВРе хватало всевозможных инструментов, и после полуночи каркас был готов. Крылья я обтянул полиэтиленовой пленкой, большие куски которой со следами масляной краски валялись в куче мусора.
Город должен был уже спать, но во многих домах светились окна: наверно, блиновцы обсуждали своего дракона и раззяву, которого он чуть не проглотил… Ворота шлюза озарялись огнями электросварки. Вот туда и полечу! У сварщиков всегда найдется какая-нибудь запасная одежда — пускай даже брезентовая.
Взгромоздив на себя дельтаплан, я залез на каменный парапет башни. Из-за туч выглянула луна, и сразу стало жутко: без нее не так чувствовалась высота. Но отступать было некуда.
Я крепко зажмурился и с распростертыми руками прыгнул в лунную бездну.
Вряд ли это можно было назвать полетом. Ночные воздушные потоки закрутили мой дельтаплан, как сухой лист, и понесли куда-то направо. Я судорожно наклонял крылья, пробовал рулить ногами, но потоки в упор не замечали моих попыток. Хуже всего, что я быстро терял высоту. Уже через несколько секунд стало ясно, что до берега не долететь. Тогда я применил самое последнее средство: отчаянно зажужжал, подражая самолету. Но и это не помогло. Дельтаплан шлепнулся на воду, и жужжание в соответствии с законами акустики перешло в бульканье.
Я захлебнулся бы от одной только мысли, что водяной дракон где-то рядом, по внутренний голос шепнул мне: «НОЧЬЮ ОН, НАВЕРНОЕ, СПИТ». Это меня приободрило. Я вынырнул из-под обломков дельтаплана и кролем устремился к киоску, плавающему невдалеке.
Я вскарабкался на него, как на спасательный плот. Киоск погрузился глубже, однако под воду не ушел. До берега было недалеко, но никакая сила не заставила бы меня расстаться с этим плавучим приютом. Дело в том, что мой внутренний голос, так славно меня успокоивший, вдруг добавил ужасные слова: «НО, ВОЗМОЖНО, У НЕГО БЕССОННИЦА!»
Оставалось одно: плыть к берегу верхом на киоске. Для этого нужно было весло. Я решил пошарить в затопленном «трюме»: может, найдется какая-нибудь доска.
Я полез в открытое окно киоска, как в прорубь. И — выскочил обратно, будто ударенный током! Там, внутри, под водой притаилось что-то большое, скользкое, непонятное…
«Шпионам компот не положено»
После напрасного сеанса гипноза Виталий Денисович рассердился и приказал:
— В изолятор его!
Меня отвели в узкую палату медицинского изолятора, где ничего не было, кроме койки, тумбочки, умывальника и плаката «УНИЧТОЖАЙТЕ МУХ — ПЕРЕНОСЧИКОВ ЗАРАЗЫ!». У открытой двери встали двое часовых: Федя Конопатый и длинный парень в кроссовках, у которого было редкое имя Пека.
— Поставьте еще парочку под окном, — посоветовал я. — А то ведь сбегу.
— Молчи, южанин! — грубо ответили Федя с Пекой.
— Для меня, конечно, большая честь иметь личную охрану. Да еще с автоматами. Но получается некультурно: я сижу, а вы стоите. Присели бы, а?
Федя с Пекой стиснули зубы. А я изливал на них красноречие, которого у меня раньше не было. Наверно, гипноз повлиял.
— Впрочем, стоит ли с вами церемониться? Я ведь старше вас лет на пятнадцать.
— Кончай брехать! — не выдержал Пека.
— Собака брешет, а я вам чистую правду говорю…
Тут появился Ласточка — тот самый, который спрашивал при входе пароль. Он притащил в тарелке ужин — рисовую кашу с котлетой.
— А где компот? — спросил я. — Небось, по дороге выпил?
— Шпионам компот не положено! — гордо ответил Ласточка и стал наблюдать, как я ем.
Тарелка опустела в два счета.
— Нельзя ли добавки?
— Что, вкусно? У южан хуже кормят? — усмехнулся Ласточка. — Ты расскажи, где артиллерия, тогда принесу.
— Из прошлого я! Из прошлого! Слыхали про Машину Времени?
— Слыха-а-али, — протянул Ласточка. — Так ведь это все неправда. Ее фантасты придумали, чтобы дурить людям мозги.
Я заинтересовался: ведь Свистунов выпиливал лобзиком очень похожую мысль…
— Кто тебе такое сказал?
— Пал Палыч.
— Пал Палыч?! — вскричал я.
— Ну, да. Наш массовик-затейник. Он всем это говорит.
— Так это ж директор девятой школы! Позовите его, он меня узнает!
— Кончай брехать! — сказал Пека. — У нас в девятой Петр Ильич директор.
Все ж Ласточка привел Пал Палыча. Тот порядком изменился с утра — тьфу ты, за пятнадцать лет. Выглядел он, как списанный броненосец, который уже не может сотрясать воздух громом орудий, но еще наводит своим грозным видом страх на маленькие корабли.
— Здрасте, Пал Палыч! Это я, Саша Заец! Узнаете?
— Узнаете его? — повторил Ласточка, нетерпеливо шмыгая носом.
— Фамилия знакомая, — ответил бывший директор. — А насчет внешности ничего сказать не могу. У меня были тысячи воспитанников — и все на одно лицо.
— Но я же учусь в вашей школе! В седьмом «А»! Я приехал сюда на Машине Времени!
— Вот она, вредная болтовня! — указал на меня острым пальцем Пал Палыч. — Ученый Дрозд еще в детстве доказал под моим руководством, что никакая машина времени не возможна!