Четыре вечера с Владимиром Высоцким
Шрифт:
Высоцкий. Вот вопрос, который очень часто задают и в письмах и на выступлениях, многие люди спрашивают: почему я много пишу о войне?
Ну, есть две причины. Во-первых, это такое гигантское потрясение, которым занималось искусство: и кино, и театр, и поэзия, — безусловно, всегда. Но в основном занимались люди, которые прошли через войну. А сейчас то поколение, которое этого не видело, может быть, от чувства досады, что не пришлось в этом поучаствовать, мы как бы довоевываем в своих песнях.
Я пишу не просто песни военные. Потому что я не имею права этого делать, — я этого не знаю, хотя мы много читали, мы все — дети военных лет. Просто я думаю, что это не песни-ретроспекции, а это песни-ассоциации. И, вше кажется, это интересное явление, что люди не воевавшие стали писать о войне. Это взгляд современного человека на то время. Можно на военном материале делать современные песни, песни, которые нужны сейчас…
Ну, писем, как видите, очень много, и это только малая часть… Кто пишет прежде всего? Совсем разные люди. Начиная от ветеранов войны, которым теперь… им уже за семьдесят.
Пишут в основном о песнях.
Есть еще разные письма о картинах и о спектаклях, но больше всего, конечно, о песнях, их лучше понимают.
Вопросы, разные задают например, что я имел в виду в той или иной песне? Хотя я обычно на этот вопрос всегда отвечаю: «Что имел в виду, я все сказал. И сказал и имел в видуто, что сказал».
Но очень многие люди склонны находить в этих песнях свое. То, что им ближе, то, что им дороже.
Или склонны находить, в меру своей испорченности, иногда то, чего я совсем не имел в виду. Песня и так сама по себе достаточно сложна и остра, а они находят там нечто еще такое, что им бы хотелось там увидеть. Или что
им показалось, и что я, конечно, в виду не имел.
И в связи с этим я написал такую песню — ответ на все письма. Потому что я на все не могу ответить. Там есть строки:
Спасибо вам, мои корреспонденты,
Что вы неверно поняли меня…
Еще очень много в письмах рассказывают мне о всевозможных историях из своей жизни и просят, чтоб я написал об этом песню, либо рассказывают мне истории из жизни своих друзей.
У меня, например, есть уникальное письмо от одного человека, который прошел войну. Он рассказал мне о судьбе своего друга и просил об этом написать песню.
Иногда это у меня откладывается… И потом выходит либо в каком-то стихотворении, либо в какой-то песне.
И очень часто в письмах мне рассказывают о том, какое действие оказывают мои песни или в их судьбе, или в их жизни, на их друзей, на них самих.
Вот такого в основном содержания эти письма. В них очень много, хвалебных, что ли, слов, слов благодарности. Это всегда очень приятно. В общем-то это, честно говоря, дает силы работать дальше.
ПАРУС
Песня беспокойства Ау дельфина взрезано брюхо винтом. Выстрела в спину не ожидает никто. На батарее нету снарядов уже. Надо быстрее на вираже. Но, парус порвали, парус! Каюсь, каюсь, каюсь… Даже в дозоре можешь не встретить врага. Это не горе, если болит нога. Пети дверные многим скрипят, многим поют. Кто вы такие? Вас здесь не ждут. Но, парус порвали, парус! Каюсь, каюсь, каюсь… Многие лета всем, кто поет во сне. Все части света могут лежать на дне. Все континенты могут гореть в огне, Только все это не по мне. Но, парус порвали, парус! Каюсь, каюсь, каюсь…Болгарский ведущий. Скажите, вы когда-нибудь были спортсменом?
Высоцкий. Да, я очень много занимался, когда был моложе. Занимался просто так. Боксом, акробатикой и другими видами спорта. А потом я стал заниматься, уже когда стал актером, стал заниматься спортом для сцены. Потому что приходится делать всякие акробатические номера у нас в театре. Наш театр синтетический. У нас даже есть люди из циркового училища.
И когда нужно было для спектакля, клали маты и тренировались, ходили по проволоке и так далее.
И еще я стал заниматься спортом в связи с песнями. Очень серьезно отношусь к спортивным проблемам и пою песни о спорте. Иногда, вернее, чаще всего эти песни шуточные. В спорте есть большая драматургия, там есть столкновение — всегда! Каждый хочет выиграть, никто не хочет проиграть. Только один может выиграть.
Я написал несколько спортивных песен. Хотите, чтобы я спел вам что-нибудь?
Ну, тогда я спою вам шуточную песню.
Разбег, толчок — и стыдно подыматься: Во рту опилки, слезы из-под век. На рубеже проклятом 2.12 Мне планка преградила путь наверх. Я признаюсь вам как на духу— Такова вся спортивная жизнь, Лишь мгновение ты наверху— И стремительно падаешь вниз. Но съем плоды запретные с древа я, И за хвост подергаю славу я, У кого толчковая — левая, А у меня толчковая — правая. Разбег, толчок — свидетели паденья Свистят и тянут за ноги ко дну. Мне тренер мой сказал без сожаленья: «Да ты же, парень, прыгаешь в длину! У тебя растяженье в паху! Прыгать с правой — дурацкий каприз! Не удержишься ты наверху, Ты стремительно падаешь вниз». Но, задыхаясь словно от гнева я, Объяснил толково я: «Главное, Что у них толчковая — левая, А у меня толчковая — правая!» Разбег, толчок — мнение догнать канадца, Он мне в лицо смеется на лету! Я снова планку сбил на 2.12, И тренер мне сказал напрямоту, Что начальство в десятом ряду, И что мне прополощут мозги, Если враз, в сей же час не сойду Я с неправильной правой ноги. Но я лучше выпью зелье с отравою, Я над собою что-нибудь сделаю, Но свою неправую правую Я не сменю на правую левую! Трибуны дружно начали смеяться, Но пыл мой от насмешек не ослаб: Разбег, толчок, полет — и 2.12 Теперь уже мой пройденный этап! Пусть болит моя травма в паху, И пусть допрыгался до хромоты, Но я все-таки был наверху, И меня не спихнуть с высоты! Я им всем показал «ху из ху», Жаль, жена подложила сюрприз: Пока я был на самом верху— Она с кем-то спустилась вниз… Но съел плоды запретные с древа я, И за хвост подергал все же славу я: Пусть у них толчковая — левая, Но моя толчковая — правая!Вот такая шуточная песня… А как-то к нам пришел в театр Брумель. И он почему-то решил, что эта песня посвящена ему. Но я его, правда, не стал разубеждать. Говорю, ну если тебе так хочется, то пожалуйста, я даже могу в концертах объявлять, что эта песня посвящена Брумелю. Потому что он однажды себе сильно повредил ногу…
Песня, которую я сейчас вам спою, бытовая, шуточная. Ну, они все такие шуточные. Хотя я всегда в них вкладываю что-то серьезное, но в шутливой форме. Поводом послужили какие-то очередные сплетни про меня.
Сколько слухов наши уши поражает! Сколько сплетен разъедает, словно моль! Ходят слухи, будто все подорожает, абсолютно, А особенно — поваренная соль. Словно мухи, тут н там ходят слухи по домам, А беззубые старухи их разносят по умам. — Слушай, слышал? Под землею город строят, Говорят, на случай ядерной войны. — Вы слыхали? Скоро бани все закроют, повсеместно, Навсегда, и эти сведения верны. Словно мухи, тут и там ходят слухи по домам, А беззубые старухи их разносят по умам. — А вы знаете? Мамыкина снимают! За разврат его, за пьянство, за дебош. — Кстати, вашего соседа забирают, негодяя, Потому что он на Берию похож. Словно мухи, тут и там ходят слухи по домам, А беззубые старухи их разносят по умам. — Ой, что деется! Вчера траншею рыли — Откопали две коньячные струи! — Говорят, шпионы воду отравили самогоном, Ну а хлеб теперь — из рыбной чешуи. Словно мухи, тут и там ходят слухи по домам, А беззубые старухи их разносят по умам. Закаленные во многих заварухах, Слухи ширятся, не ведая преград: Ходят сплетни, что не будет больше слухов, абсолютно, Ходят слухи, будто сплетни запретят! Словно мухи, тут и там ходят слухи по домам, А беззубые старухи их разносят по умам.