Четыре властелина бриллианта. Тетралогия
Шрифт:
Время мало изменило его облик. Разве что кое-где в глаза бросались клочки ухоженных полей да стройные ряды фруктовых деревьев. Посреди острова возвышалась отвесная скала. Из скального грунта примитивными методами выстроили огромную крепость – главное поселение потомков первопроходцев. По сравнению с ней Замок Зейсс казался детской игрушкой. Несмотря на свои размеры, крепость казалась уютной и, судя по всему, комфортабельной. Архитектурные изыски, столь любимые Тилем, здесь напрочь отсутствовали. Это было современное, подчеркнуто функциональное сооружение строгих форм и очертаний. Отец Бронц рассказал нам, что оно предназначено для
Иными словами, здесь возник еще один уникальный культ, связанный с особыми природными условиями.
Мы приземлились на ровной площадке у самой вершины скалы, и к нам тут же поспешили служащие. Сперва я даже подумал, что они решили напасть на нас. Почти у всех было стандартное телосложение, а глаза светились чем-то особенным, уже позабытым мной. Одежды на них практически не было. Все казались молодыми, но для местных батраков вели себя слишком свободно и раскованно. Не теряя ни минуты, они принялись осматривать наших безилей.
Отец Бронц, единственный, кому доводилось бывать здесь, повел всех за собой. На площадку выходило несколько лестниц; по одной из них мы и спустились.
– Не очень-то нас жалуют, – заметил я, кивнув на местных конюхов. Похоже, здесь мы не только никому не опасны, даже не интересны. Как будто они заранее знали, что мы прилетим.
– Может, и знали, – улыбнулся он. – Не забывай, обитатели Моаба изучили этот безумный мир лучше многих. Их предки были первыми колонистами, теми, что открыли микроорганизмы Вардена, изобрели разнообразнейшие лекарства, наркотики и яды, которые мы используем и поныне. Они открыли и усовершенствовали все применяемые нами методики, – он взглянул в сторону Сумико О’Хиггинс. – Им сам черт не брат, и они прекрасно понимают это. Они даже тебя не боятся, дорогая.
О’Хиггинс как-то странно посмотрела на него, но смолчала. Я по-прежнему относился к ней с недоверием.
У подножия длинной винтовой лестницы нас встретила женщина в развевающемся белоснежном балахоне. Она выглядела не очень старой, но ее волосы были седыми под цвет туники; в глазах отражалась небесная синь. Некоторая бледность выдавала кабинетного работника. Она казалась столь же необычной, как и все вокруг. Именно такими я представлял себе ангелов.
– Рада приветствовать вас и ваших друзей, отец Бронц, – произнесла она мягко и мелодично.
Бронц отвесил легкий поклон.
– Я тронут, моя госпожа, что, вы меня не забыли, – несколько официально ответил он. – Смею ли я представить своих спутников?
Женщина повернулась и посмотрела на нас – ее взгляд не выражал ни снисходительности, ни простого любопытства.
– Я уже всех знаю. Я директор Кому. Сейчас я провожу вас в ваши комнаты. Затем вы познакомитесь с Институтом, а завтра мы займемся делами.
Я перевел взгляд на Ти:
– Гдспожа Кому, благодарю вас за гостеприимство, – с почтением сказал
Директор подошла к Ти:
– Да, я вижу. Не беспокойтесь, скоро она будет совершенно здорова. А теперь, пожалуйста, следуйте за мной.
Изнутри крепость производила даже большее впечатление, чем снаружи. Стены и потолок покрывали панели из полупрозрачного материала, напоминающего слюду. Сквозь них струился мягкий свет. Разумеется, не электрический, однако и не тусклый, мерцающий свет масляных ламп. Я уже собирался задать вопрос, как меня легонько толкнула О’Хиггинс:
– Здорово, да? Как ты думаешь, что это?
– Ничего особенного, – непринужденно ответила директор. – Источник света – фотофорный состав, выделяемый из местных самосветящихся организмов. Источник энергии не прост, но аналогичен используемому этими же насекомыми водяной поток, приводящий к механическому трению. Кто сказал, что на Лилит такое невозможно, а?
Вопрос прозвучал риторически; в очередной раз мои представления о Лилит полетели в тартарары. Разумеется, природные законы Лилит не запрещали пользоваться источниками механической энергии. Просто мало было людей, способных заставить микроорганизмы Вардена превратить дерево в водяное колесо.
Отведенные нам апартаменты оказались выше всяческих похвал – роскошные, светлые, с деревянной резной мебелью. На огромной кровати лежал матрас из материала, который мне уже доводилось видеть на Лилит. Общие ванные были точно такими же, как и в Замке Зейсс. Горячая, пенящаяся вода не только омывала” но и успокаивала. Уже через несколько минут я почувствовал себя словно заново рожденным. Ти впервые увидела ванну, раньше ей преходилось мыться только в грязных лужах или в реке. Она ужасно устала, и мне пришлось на руках унести ее в комнату. Она заявила, что кровать для нее слишком мягка, растянулась на полу и тут же заснула. Я переложил ее на шелковистые простыни и улегся рядом. Нечеловеческое напряжение последних двух недель наконец оставило меня.
ГЛАВА 19 ПОСВЯЩЕННЫЕ ИЗ ПОМЕСТЬЯ МОАБ
Вечером мы отправились на экскурсию по Институту. С нами не было только Ти – она очень устала, к тому же сказывались последствия деятельности доктора Пона.
Сотрудники Института производили впечатление веселых, дружелюбных, воспитанных и счастливых людей. Нам показывали лаборатории, в которых исследовались местные растения и животные, разрабатывались новые примитивные орудия труда, в том числе деревянные микроскопы с потрясающей оптикой. К моему удивлению, здесь встречались даже металлические предметы, явно промышленного происхождения. Сначала это меня поразило, но потом я вспомнил, что властители способны консервировать небольшие предметы из чужеродного для Лилит материала.
Кухня Моаба поражала изысканностью. Я не узнал ни единого блюда – разве что дыни. Как мне объяснили, нас потчевали специально выращиваемыми местными насекомыми и всевозможными гарнирами из культивируемых на острове овощей и фруктов. Выбор напитков был выше всех похвал; мы пили либо настоящее вино и пиво, либо качественные суррогаты.
Только здесь, в Институте, неограниченные возможности Лилит реализовывались в полной мере.
Комфорт, культура, приятная и необременительная работа – похоже, сбивались самые смелые мечты. Планета могла быть не только кромешным адом, но и подлинным раем – так почему бы не сделать ее такой?