Четырнадцатое июля
Шрифт:
Процессия трогается с места. Впереди всех старуха с барабаном. За ней носильщик с бюстом Неккера на голове. Вокруг народ, вооруженный палками и топорами; молодые люди, разряженные в цветные шелка, щеголяют дорогими часами и перстнями — в руках у них шпаги и дубинки; гвардейцы с саблями наголо; женщины, среди которых, в первом ряду, Конта под руку с Демуленом. Сзади всех Гоншон, окруженный торговцами из Пале-Рояля; он несет бюст герцога Орлеанского. За ним толпа. Торжественная пауза, наполненная гудением, сквозь которое вдруг прорываются приветственные крики, пробегающие,
Гош (показывая Гюлену на народ). Ну как, Гюлен! Сдаешься, маловер?
Гюлен. Так ведь это же нелепость! Беспорядочная толпа воображает, что она в состоянии атаковать армию... Они все погибнут. Бессмысленно погибнут! (Присоединяется к толпе.)
Гош. Куда же ты?
Гюлен. С ними, конечно.
Гош. Дружище! Сердце у тебя мудрее, чем голова.
Гюлен. А сам-то ты разбираешься во всем этом? Знаешь, куда устремился этот слепец — народ?
Гош. Не старайся понять. Он знает и видит и за себя и за тебя.
Гюлен. Кто?
Гош. Слепец.
Зловеще бьет барабан и постепенно затихает вдали. Народ медленно проходит. Тишина.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Ночь с понедельника 13-го на вторник 14 июля. Между двумя и тремя часами ночи.
Улица в Сент-Антуанском предместье. В глубине, над домами, возвышается темный громадный массив — это Бастилия, башни которой, окутанные мраком, вырисовываются по мере того, как приближается рассвет. На углу справа дом Люсили. По перилам балкона ползет вьюнок, закрывая и часть стены. Ни одного фонаря. Улица освещена свечами, поставленными на подоконники. Из далеких кузниц доносятся удары молотов, бьющих по наковальням; временами набат и отдаленная ружейная стрельба. На углу, около дома Люсили, люди из народа вместе с несколькими буржуа сооружают баррикаду из бочек, всякого домашнего скарба и булыжников.
Каменщик. Не мешало бы еще булыжника подбросить.
Рабочий (тащит свою кровать). А моя кровать не сгодится?
Каменщик. Ты хочешь здесь лечь?
Рабочий. Вскорости улягусь с пулей, которая меня настигнет.
Каменщик. Да ты весельчак!
Рабочий. Если эти разбойники придут сюда, нам уже ничего не понадобится. Постели будут постланы в другом месте.
Столяр. Помоги мне протянуть веревку.
Подмастерье. Зачем это?
Столяр. Чтобы лошади споткнулись.
Рабочий из типографии. Эй, Камюзе!
Другой. Чего тебе?
Рабочий из типографии. Слушай.
Другой. Ну?
Рабочий из типографии. Ты ничего не слышишь?
Другой. Я слышу, как звенят наковальни; во всех кузницах куют пики.
Рабочий из типографии. Нет, я не об этом. Вон оттуда... (Показывает на землю.)
Другой. Оттуда?
Рабочий из типографии. Да. Из-под земли. (Ложится и приникает ухом к земле.)
Другой. Ты бредишь.
Рабочий (лежа на земле). Похоже на то, что там закладывают мину.
Другой. Проклятые! Они хотят, чтобы мы взлетели на воздух!
Столяр (недоверчиво). Да будет тебе!
Рабочий (лежа). У них там под землей тысячи бочек с порохом.
Другой рабочий. Вот поэтому-то его нигде и не сыщешь.
Столяр. Что ж, по-твоему, армии так же просто пробраться под землей, как крысам?
Рабочий (лежа). Ты что же, не знаешь, что у них есть подземные ходы от Бастилии до самого Венсена?
Столяр. Ну, это уж бабьи бредни.
Другой рабочий (тоже припадает к земле и прислушивается). Потише стало.
Первый рабочий (вставая). Загляну-ка я в погреб — послушаю там. Пойдем, Камюзе!
Оба уходят в один из домов.
Столяр (смеясь). В погреб! Вот это ловко! Должно быть, просто глотку промочить захотелось. Однако пора кончать работу.
Каменщик (не прекращая работы, оглядывается назад). А, черт!
Столяр. Что такое?
Каменщик (показывая на Бастилию). Вот смотришь на нее и чувствуешь, как она на тебя давит, — стоит обернуться, и она тут как тут, даже дыхание перехватывает.
Столяр. Отлично! Нечего сказать. Один смотрит под землю, другой зевает по сторонам. Не оглядывайся! Работай!
Каменщик. Я и так стараюсь! Да только и ее все равно чувствую. Словно кто-то подкрался сзади и занес кулак у меня над головой. Провались она в тартарары!
Старый буржуа. Он прав. Ее пушки подстерегают нас. К чему мы все это сооружаем? Одно мановение руки — и она разнесет наши баррикады, как карточные домики.
Столяр. Да нет же, нет!
Каменщик (грозя кулаком Бастилии). Мерзавка! Ах, когда только мы от тебя избавимся!
Столяр. Скоро.
Многие. Ты как думаешь? Каким же образом?
Столяр. Ну, этого я не знаю. Только знаю, что непременно так будет. Не робей, знай работай! Как ни темна ночь, а рассвет придет.