Чи100 поржать. Выпуск 3

Коллектив авторов

У меня в голове кружатся отвратительные мысли: «Ну куда ты лезешь? Ты-то уже нашла мужика, вон и ребёнок есть. Ну что тебе надо?» Вслух же говорю:

– Женщина, садитесь с ребёнком на моё место. Коляску я подержу, – улыбаюсь в этот момент самой приветливой улыбкой.

– Нам выходить на следующей, – отвечает мамаша.

«Могла бы и пешком дойти», – гневно думаю я.

На следующей остановке мамаша действительно выходит, а вместе с ней ещё человек пять. В салоне становится просторнее. Учительница поворачивается к мужчине. «Ну же!» – ору я про

себя. Она улыбается ему, словно извиняясь. А после направляется к дверям и произносит:

– На следующей, пожалуйста.

Моё сердце было упало, но тут же подскочило. Потому что мужчина тоже подошёл к выходу. В моей груди всё затрепетало. Я уже безо всякой утайки пялюсь на своих влюблённых. Вот автобус останавливается, двери открываются, мужчина помогает учительнице выйти и…

Они идут в разные стороны.

Я подскочила с места и прям-таки вылупилась в ещё открытую дверь. «Вот чёрт!» – со злостью думала я.

– Девушка, вы выходить будете? – голос водителя подействовал отрезвляюще.

Я опустилась на сидение и подумала уже без раздражения, а даже с удовольствием: «Без Купидона тут не обойтись».

Марат Валеев (Красноярск)

Крупная разборка

– Муж ты мне или не муж? – спросила Василина Петровна Симкина своего супруга, плюхнув на стол пакеты с покупками. Прямо перед самым его носом, поскольку Николай Львович мирно попивал в это время чаёк на кухне, уткнувшись в газету.

– Ну, муж, – недовольно ответил муж, отпихивая пакеты подальше.

– А если муж, иди, наконец, и поговори по-мужски с этим козлом Балябиным.

– А чего мне с ним говорить? – искренне удивился Николай Львович. – Утром виделись, разговаривали уже.

– Да меня его собака постоянно облаивает! – заявила Василина Петровна. – Вот и сейчас иду из магазина, а Балябин выгуливает своего кабысдоха. Я ему сделала замечание, почему он ходит без совка и пакета, чтобы подбирать за своим шелудивым псом его «добро». А они меня облаяли.

– Оба? – снова удивился Николай Львович. – Выходит, крепко ты их обидела, раз даже Балябин залаял.

– Да ничего я такого им не говорила, а просто высказала законное требование о соблюдении гигиены во дворе, – продолжала возмущаться Василина Петровна. – А они… А он… И уже не в первый раз. В общем, иди и разберись с ними. Или ты мне не муж?

Николай Львович вздохнул и отложил газету. Он примерно представлял, как могло прозвучать «замечание», в сердцах высказанное его темпераментной половиной: «скотина» и «тварь подзаборная» в такие моменты были одними из самых мягких ругательств в её лексиконе, значительно обогащённом за годы работы нормировщиком в стройуправлении.

А если ещё учесть, что Василина Петровна недолюбливала Балябина за то, что Николай Львович иногда позволял себе выпить с ним по стопке-другой,

то внушающую силу её замечания следовало многократно умножить. Ну и ответ со стороны Балябина, вероятно, прозвучал соответствующий. Тут, как ни крути, всё по-честному. Но если сейчас не выполнить требование жены, она потом надуется на него так, что того и гляди лопнет от обиды. А это в расчёт Николая Львовича пока не входило.

– А что я ему скажу? – неуверенно спросил он, втыкая ноги в шлёпанцы.

– Ты не тапочки, а ботинки надень, он ещё во дворе гуляет со своим крокодилом, – потребовала Василина Петровна. – Что он ему скажет?! А то и скажи, что у вас, мужиков, принято. Ну, там типа: «Ещё раз гавкнешь на мою жену – зубов недосчитаешься!» И пусть мне больше во дворе со своим поганым барбосом не попадается! Ну, иди уже, иди! Мужик ты или не мужик? Постой. На-ка вот, возьми на всякий случай скалку.

– Да я его голыми руками!.. – пообещал Николай Львович и отправился во двор на разборки со своим соседом Балябиным и его болонкой. Нашёл их, прогуливающихся у соседнего подъезда.

– А, Лёвыч! – обрадовался Балябин, протягивая руку Николаю Львовичу. – А я уж думал, не выйдешь! Ну, что тебе подставлять – скулу, глаз? Или пинком ограничишься? Мне тут твоя сейчас таких наобещала, что мы с Пушком до сих пор дрожим со страху.

– Да брось ты, Виталик! Чего не бывает по-соседски? – примирительно сказал Николай Львович. – Ты только это… Как-то помягче с моей женой, что ли. Всё же женщина, как-никак.

– Женщина… Знаешь, как она меня тут понесла? – обидчиво сказал Балябин. – Не каждый мужик так сумеет! А всё из-за чего? Ну, не уследил я, описал Пушок вон тот тополёк, всего делов-то! По-большому же он у меня дома ходит, в лоток. Приучил, вот такая вот, понимаешь, он у меня умница. А твоя как понесла нас! Ой, не любит она меня, Лёвыч. А за что, не пойму.

– Поймёшь, поймёшь, – пообещал Николай Львович. – У меня вот пара стольников есть…

– И у меня стольник за подкладку завалился, – обрадованно заявил Балябин.

– Ну так чего же мы стоим? Пошли вон в «Загляни», пропустим на мировую по кружке-другой пивка!

Через пару часов соседи возвращались домой в обнимку, громко распевая про «Мой маленький плот», а впереди них без поводка весело бежал Пушок, методично описывая каждое попадающееся ему дерево, как будто это не его хозяин, а он выдул три литра пива.

Так и хочется закончить рассказ вот на этой мажорной ноте. Да не тут-то было. Пока Николай Львович и Балябин пили мировую, хотя они-то как раз и не ссорились, Василина Петровна, выждав с полчаса, заподозрила неладное и поднялась на третий этаж, где жили Балябины. Она позвонила. Дверь открыла Наталья Балябина.

– Мой у вас? Пьют уже, козлы? – отрывисто спросила Василина Петровна, стараясь заглянуть за спину Натальи.

– Может быть, твой и козёл, а у меня нормальный мужик, – тут же взвилась Наталья, характер которой мало чем уступал нраву непрошеной гостьи. – И у меня тут не распивочная!