Чик (Гуд бай, Берлин!) (др.перевод)
Шрифт:
– Вот, – говорю.
– Бейонсе, – говорю.
– Рисунок, – говорю.
– Для тебя, – говорю.
Татьяна уставилась на рисунок и, прежде чем она снова подняла глаза, я услышал, как Чик говорит Андре:
– Не-а, времени нет. У нас еще дела.
Чик толкнул меня в бок и пошел к машине, я – за ним. Мы завелись и отчалили. Я колотил кулаками по торпеде, а Чик включил вторую передачу и свернул на улицу, которая оказалась тупиком.
– Показать тебе кое-что? – спросил он.
Я ничего не ответил. Я все еще не мог
– Показать тебе кое-что? – повторил Чик.
– Делай, что хочешь! – закричал я. Я чувствовал огромное облегчение.
Чик разогнался и помчался в конец улицы, резко рванул руль вправо, потом влево, дернул ручной тормоз и развернулся прямо посреди улицы на 180 градусов. Я чуть не вылетел из окна.
– Это не всегда получается, – гордо сказал Чик. – Далеко не всегда.
Он пронесся мимо дома из красного кирпича – на этот раз на большой скорости. Боковым зрением я увидел, что Татьяна с Андре все еще стоят на тротуаре. Время как будто остановилось. Татьяна с рисунком в руке, Андре с велосипедом и Натали – она идет к ним через сад.
«Нива» прошла следующий поворот на скорости шестьдесят километров в час. Мои кулаки продолжали колотить по торпеде.
– Газуй! – крикнул я.
– А я что делаю?
– Газуй еще! – заорал я и стал наблюдать за тем, как мои собственные руки молотят по торпеде. Облегчение – не то слово.
18
Я пробежал по темному, узкому коридору, в котором почти ничего нельзя было разглядеть, свернул налево в проход с железными сетками и прислонился спиной к стене – две цистерны и дверной проем в поле зрения. Увидев, как Чик трусцой сворачивает за угол, я сел ему на хвост. Даже со спины было видно, что он абсолютно беспомощен. Но он несся, как сумасшедший, еще минимум три минуты, не замечая, что я сел ему на хвост. Вдруг он остановился на открытой площадке. Я выхватил дробовик и пальнул ему в спину. Взлетел фонтан крови, Чик грохнулся на пол и больше не двигался.
– Черт, – сказал он, – где ты вечно прячешься? Я тебя вообще не вижу.
Я сменил дробовик на пулемет, изрешетил тело и немного попрыгал вокруг.
– Ладно, ладно. Давай, поглумись еще, – Чик запустил новую игру, но это все равно без шансов. Он вообще не представлял план местности. Его можно было часами преследовать, а он ничего не замечал. Так что каждый раз я расстреливал его почем зря. Я чуть не чемпион по Doom, а Чик совсем не умеет играть.
Он принес себе еще пива.
– Ну и когда мы уезжаем? – спросил он.
– Что?
– Когда поедем отдыхать? Здесь все равно делать нечего. Так что поехали отдыхать как нормальные люди.
– Ты о чем?
– Ну, садимся «Ниву» и вперед.
– Нормальные люди поступают не совсем так.
– Но ведь мы бы могли поехать, нет?
– Нее. Давай, жми на старт.
– Почему нет?
– Нет.
– А если я тебя сделаю? – настаивал
– Ты и за сотню игр ни разу не выиграешь.
– Один раз из десяти.
Он очень старался. Я засыпал горсть чипсов в рот, подождал, пока он достанет бензопилу, и дал себя расчленить.
– А если серьезно, – сказал я. – Допустим, мы поедем куда-нибудь.
Мы играли почти весь день. Два раза ходили купаться в бассейн. Чик рассказывал мне про своего брата, а потом обнаружил в холодильнике пиво и употребил три бутылки. Я тоже попытался выпить бутылочку. Пиво я пробовал уже много раз, но оно мне никогда не нравилось. Не понравилось и теперь. Но все-таки справиться с тремя четвертями бутылки мне удалось. Впрочем, пиво на меня совсем не действовало.
– А если они заявят в полицию?
– Не заявят. Если б они собирались это сделать, давно бы сделали, и полиция была бы уже здесь. Они даже не в курсе, что «Нива» краденая, и видели нас максимум секунд десять. Скорее всего, думают, что это машина моего брата или типа того.
– А куда ты вообще хочешь поехать?
– Да все равно…
– Когда куда-нибудь едешь, неплохо бы знать, куда именно.
– Ну, можно навестить моих родственников. У меня дед в Валахии.
– И где он живет?
– Как «где живет»? В Валахии.
– Где-то поблизости или как?
– Чего?
– Или где-то далеко?
– Да не где-то далеко он живет, черт дери! А в Валахии.
– Так это одно и то же.
– Что одно и то же?
– «Где-то далеко» и «в Валахии» – одно и то же.
– Не понял.
– Да черт, это ж просто слово, – сказал я и допил свое пиво. – «Валахия» – это просто слово такое! Типа как «Тмутаракань» или «Мухосранск».
– Моя семья происходит оттуда.
– Я думал, ты из России.
– Да, но часть родственников у меня из Валахии. Дед. Сестра деда, прадед и… Что в этом смешного?
– Это все равно, как если бы у тебя дед жил в Мухосранске или в Тмутаракани.
– А что в этом смешного?
– Черт, да нет никакого Мухосранска! «В Мухосранске» значит «у черта на рогах». И Валахии нет. Когда говорят, что кто-то живет в Валахии, это означает, что этот кто-то живет в пампасах.
– А что, пампасов тоже нет?
– Нет.
– Но мой дед там живет.
– В пампасах?
– Ты бесишь, правда! Мой дед живет где-то в жопе мира, в стране под названием Валахия, и мы туда завтра поедем.
Он посерьезнел, и я – тоже.
– Я знаю сто пятьдесят стран мира со столицами, – сказал я и отхлебнул из бутылки Чика. – Валахии не существует.
– Дед у меня крутой. Он носит по две сигареты за ухом. У него всего один зуб. Я был там лет в пять или типа того.
– А кто ты вообще? Русский? Или валахец? Или что?
– Немец. У меня паспорт есть.
– Но откуда ты?