Чикагская петля
Шрифт:
Эти мысли занимали его некоторое время. Он пытался сформулировать контробвинение. Но в конце концов ему пришлось заставить себя выйти из дома.
Дальше все было просто, но тревожно. Все, что ему нужно было сделать, — это переодеться женщиной и выйти из дома. И вот на него уже все обращают внимание. Он никогда не переживал такого, будучи мужчиной. Мужское внимание окружало его повсюду: они говорили о нем, они глазели на него, они вертелись около него, иногда даже обступали и высмеивали его. Он не протестовал. Он
Паркер удивлялся тому, как далеко можно дойти пешком, в этих-то туфлях! А он почти доходил до Рузвельт.
Там, в будке таксофона, похожей на сушильный колпак в парикмахерской, он однажды позвонил Барбаре в Эванстон. Услышав ее голос, он пробормотал в трубку что-то невнятное. Паркер молчал почти неделю, и его голос — почти шепот — был неузнаваем даже для него и уж тем более для Барбары.
— Кто это? — резко и требовательно спросила она. — Паркер, это ты?
— Я не знаю, что… — но она оборвала эту фразу.
— Я могу что-то сделать для моего мужа?
Паркер пытался что-то сказать, но не смог. Просто шевелил губами, как рыба.
— Послушайте, что Вы сделали с моим мужем?
— Он все еще жив, — с трудом ответил Паркер.
Но она не слышала этого. Ее уже было не остановить:
— Мы поставили на уши всю полицию! Если у Вас есть хоть какая-то информация…
Паркер повесил трубку. Это безнадежно. Она жива и здорова, более чем. А это все, что хотел знать Паркер. Не надо было звонить, он только еще больше взволновал ее: у него не было для нее новостей.
Не успев выйти из телефонной будки, Паркер заметил рядом с собой мужчину. Он уже говорил с ним как с кем-то тщедушным и ужасным: фамильярно, низким мужским голосом, давящим и нагло настойчивым, потому что он видел Паркера женщиной. И эта женщина ходит ночью одна.
Это было так предсказуемо. Достаточно просто зайти в бар. Сначала на тебя будут молча пялиться, но потом кто-нибудь обязательно подойдет и заговорит с тобой именно так. Женщине стоит только показаться, и от нее уже не отстанут, пойдут провожать, хочет она того или нет.
Мужчина был в шляпе, он был полноватый, его рубашка была натянута на животе как на барабане. Он был не светлый, но и не темнокожий, что-то среднее. Вид у него был довольно свирепый. Создавалось впечатление, что он вспыльчивый и нетерпеливый.
— Не дури, ты же не собираешься уходить, — сказал он Паркеру, потому что тот отвернулся от него и собирался уйти. — Ты же ждешь именно меня, да?
Мужчина не дождался ответа. Он взял Паркера за руку, сжал ее своими большими мясистыми пальцами и быстро нашел такси.
— Саус Блу Айленд Авеню, около Троуп, — отчеканил Паркер таксисту.
Мужчина крепко зажал руку Паркера у себя между ног и ничего не говорил.
Как только они вошли в комнату, мужчина настоял на том, чтобы Паркер включил хоть маленькую лампочку.
— Кондиционера
Он снял рубашку и громко зевнул. У него были коротко стриженые волосы, но сзади они были длинные и жесткие. Они закрывали сзади его шею и рассыпались по плечам.
Паркер, наблюдавший за всем этим из маленького кресла, в которое он вжался, робко сказал:
— Мне надо тебя кое о чем предупредить.
— Ну?
И Паркер сказал:
— Каждую субботу один парень приводил новую девушку в свою комнату в общаге религиозного братства, и, когда они выходили из этой комнаты через несколько часов, соседские мальчишки знали, что он трахал ее: у нее было такое измученное лицо и пустой взгляд. Чтобы понять секрет его бешеного успеха у женщин, мальчишки как-то раз засунули ему под кровать магнитофон и включили его на запись.
Паркер на секунду замолчал. Мужчина смотрел на него не мигая, но Паркер не мог понять выражения его лица.
— Потом они прослушали эту пленку, — продолжал он, — в основном они слышали, как он бьет девушку.
— Мне что, смеяться? — спросил мужчина.
— Вот в чем был секрет его успеха у женщин, — заключил Паркер. — Он жестоко бил их.
Мужчина хмыкнул и огляделся, озадаченный историей, которую прошептал Паркер. Потом он схватил его за руку и дернул так, что Паркера словно подкосило. Он упал на колени. Мужчина торопился, он был крайне возбужден.
— Ты знаешь, что с этим делать! — сказал он Паркеру, вытащив свой член.
Он понятия не имел, и это непонятное насилие и страх перед неизвестностью делали его довольно неуклюжим. Ему было противно стоять на коленях перед этим мужчиной, но он понимал, что именно здесь, в этом положении его место. Запах этого мужчины вызывал у Паркера отвращение. Из-за этого он казался ему еще ужаснее. Мужчина выставил свой член очень гордо, словно зажал копье в своем кулаке. Паркер отшатнулся, присев на пятки.
Мужчина потянулся за ним, схватил его и … вдруг стащил на бок его парик.
— Это еще что? — удивился он.
Мужчина сорвал парик и увидел короткие, колючие волосы Паркера, его глаза, полные ужаса, и лицо под этим клоунским макияжем. Он зарычал от злости.
Казалось, этот ужасный рев заполнил всю комнатушку Паркера. От разочарования, злости и страха он со всего маха ударил Паркера по лицу и повалил его. Затем он схватил свою одежду, схватил словно тисками голову Паркера и с силой придавил ее к своему колену. Он бил голову Паркера о свое колено несколько раз. Паркер оглох уже после первого раза. Он не сопротивлялся, даже не пытался закрыть лицо руками, он просто ждал смерти. В порыве гнева мужчина уронил лампу, а потом Паркер упал и раздавил ее. И комната погрузилась в темноту, из-за чего мужчина еще больше разозлился и начал дубасить Паркера изо всех сил.