Чингисхан. Демон Востока
Шрифт:
В таком почтенном возрасте будет совсем неудивительно, если Сигумир отправится к праотцам, поэтому надо уже сейчас налаживать контакты с его возможными преемниками. Эйрих собирается начать очень часто общаться с Вунджо Старым, Альбвином и Альдамиром Седоголовым — эти трое имеют самый серьёзный вес в Чёрной фракции, поэтому если кого-то и выберут лидером, то только одного из них. И будет совсем замечательно, если окажется, что к моменту выборов каждый из них будет чем-то сильно обязан Эйриху…
— Не слышал разве? — слегка удивился Эйрих. — Сигумир тяжко болен, есть немалый риск, что не доживёт до зимы — уже надо думать о том, кто придёт
— Ты хитрее старого лиса, — усмехнулся Дропаней. — А ведь есть в Чёрной фракции несколько сенаторов, пребывающих в ней только из уважения к Сигумиру… Ладно, иди уж.
Эйрих покинул дом сенатора и пошёл к себе, а по пути решил подумать о важных вещах.
Судя по всему, Дропаней был занят чем-то более важным, раз упустил из виду такое. Впрочем, это Эйрих имеет некоторое количество людей, специально вынюхивающих в деревне всякие интересности, об остальных участниках политической борьбы такого сказать нельзя.
У Эйриха есть Феомах, стадо овец съевший на подковёрных интригах Большого императорского дворца, ставший почти своим среди остготов, почти забывших обстоятельства, благодаря которым этот римлянин здесь оказался.
У Иоанна Феомаха есть несколько десятков надёжных контактов, с помощью которых он узнаёт некоторые вещи, которые люди обычно стараются тщательно скрывать. Ещё римлянин заведует набором проверенных людей, склонных заниматься тем, чем обычные люди заниматься не склонны — Эйрих называл это «углубленной торговлей» или «торговлей с нюансами».
Ничего нового изобретать не пришлось, ведь в прошлой жизни у него почти всегда срабатывал приём с торговцами, прибывающими в интересующие Темучжина города с полуофициальными посольскими миссиями.
В большинстве случаев, такие торговцы не занимались ничем незаконным, так, косвенными способами узнавали численность гарнизона, выясняли положение дел с запасами на случай осады, вычленяли ключевых лиц в политике, и так далее. А потом, если на то была воля Темучжина, послы-торговцы начинали вести себя нагло, нарываясь на реакцию городских властей, после чего их убивали или высылали. Нет, специально на смерть их Темучжин не направлял, но случалось такое, что торговцев-послов казнили, что было даже лучшим исходом, ведь это неоспоримый казус белли.
Но будущие торговцы-послы остготского народа не будут никакими послами и, уж тем более, не будут настоящими торговцами. У Эйриха есть для них другие задачи.
Первое место, куда они направятся — это Серес. (1)
Эйрих не любил тратить много денег. Очень не любил. Поэтому его не могла не беспокоить трата уймы денег на пергаменты, технологией выделки которых остготы не владели. Весь пергамент, ходящий сейчас по остготским деревням — покупной.
Но он прекрасно помнил китайскую бумагу, которую активно использовали его сановники. Бумага была дешевле пергамента, это он знал оттуда же, из прошлой жизни, потому что умел и любил считать свои деньги.
Первая группа «торговцев» пойдёт в Серес своим ходом, через земли гуннов, через Каспий и дальше. Уже на месте группа обоснуется, расторгуется и выведает секрет бумаги, после чего повезёт его обратно.
«Если удастся воссоздать ту бумагу…» — мечтательно прикрыл глаза Эйрих, проходя мимо дома старейшины Бартмира. — «Ею ведь ещё и торговать можно…»
В поддержку «торговцам» Эйрих даст отряд из трёхсот воинов, а также приличные деньги, чтобы не подохли с голоду по пути.
Есть риск, что их убьют, поэтому
У Эйриха грандиозные планы на бумагу, поэтому, когда они возьмут Рим и Равенну, он собирается отправить ещё несколько групп «торговцев», но уже морем, через Египет и Индию.
«А я ведь был там…» — подумал он. — «Джелал ад-Дин бежал в Индию, я смотрел на землю индийцев с берега Инда, но дальше идти не стал».
Представление о географии тех краёв он и так имел, но в этой жизни почерпнул многое из научных трудов и уточнил некоторые сведения.
Ему решительно непонятно, как этот мир может быть таким же, как прошлый, но, в то же время, совершенно другим. Китай и китайцы здесь есть, Индия и индийцы тоже, но никто не слышал о непобедимой армии монголов и о Чингисхане — это поражало его до глубины души. Но больше всего он поразился, когда сумел прикинуть своё нынешнее расположение в мире: он хотел дойти именно до этого моря, здесь известного как Адриатическое. Глядя из его родных земель, может показаться, что это море последнее, но теперь он знает, что оно далеко не последнее, есть ещё бесконечная вода далеко на западе, а за ней может быть что-то ещё.
«Октавиан ведь писал что-то…» — подумал Эйрих, заходя в отчий дом.
В личном уголке, где хранились пергаменты, он быстро нашёл четвёртый том трактата «О моей жизни», авторства Октавиана Августа, и раскрутил его до нужного места.
— Да-да, правильно вспомнил… — тихо произнёс Эйрих, выходя на улицу с развёрнутым свитком в руках.
Принцепс писал, что пришёл к нему некий географ Аркадий Юний Павлин, просивший денег на большой корабль для экспедиции за горизонт. Задумка была интересной, но несвоевременной, ведь шла Кантабрийская война, поэтому принцепс денег не дал, но попросил вернуться через пару-тройку лет. Октавиан констатировал в своём труде, что географ так и не пришёл, а также предположил, что Павлин нашёл деньги где-то на стороне и уже давно умер посреди великого ничто, что представляет собой западное море.
Ещё принцепс вспомнил группу энтузиастов, снарядивших трирему специально для далёкого плавания в открытом море, тоже с целью узнать, что там дальше. Они вернулись в твёрдой уверенности, что там на бесконечность вперёд сплошная вода и только.
Эйрих тоже считал, что там ничего нет. Ведь если бы Тенгри хотел, чтобы туда пошли люди, насыпал бы сушу гораздо ближе. Поэтому даже если там что-то есть, то Тенгри не хочет, чтобы смертные это увидели своими глазами.
«Глупостями занимались старые римляне», — решил Эйрих. — «Лучше бы пустили эти деньги на что-то более полезное».
Ещё он окончательно решил, что то море, что омывает берега Британии — это точно последнее море и дальше идти нет никакого смысла.
«По крайней мере до тех пор, пока не отращу плавники, как у рыб», — с усмешкой подумал Эйрих.
Но к последнему морю он обязательно придёт. Потому что он не может иначе.
/26 мая 409 года нашей эры, Провинция Паннония, каструм/
В учебном каструме царило оживление. Прибытия Эйриха все ждали уже очень давно, но он был настолько занят все эти дни, что не мог уделить проверке даже двух часов. Сегодня он почти свободен, поэтому выбрал именно этот день для беглой проверки положения дел с будущим легионом.