Чингисхан. Книга 3. Солдаты неудачи
Шрифт:
Увидев кипу белых войлоков, на которых возлежал владыка монголов, сановники бросились на землю и уткнулись лицами в ладони. Пятый пленник, одетый в неброский синий кафтан, молодой человек, почти юноша, чье лицо украшала короткая бородка, тоже опустился на колени и поклонился Чингисхану, но сделал это не спеша, с подчеркнутым достоинством.
– Ты! — толстый палец Потрясателя Вселенной указал на молодого человека. — Подойди!
Нукеры тут же подхватили чиновника под мышки и подтащили к войлочному трону.
– Подними голову! — рыкнул Чингисхан. — Я хочу говорить с тобой.
Послушно посмотрев в глаза завоевателю, молодой человек не выдержал и отвел взгляд.
– Боишься, — удовлетворенно произнес Чингисхан и засмеялся. — Все вы, цзинь, меня боитесь.
– Да будет угодно повелителю услышать правду? — тихо, но твердо спросил чиновник.
– Какую еще правду?
– Я — не цзинь, хотя и состоял на службе у императора. По рождению я — кидань.
– Вот как? Кидани оказали нам хорошую услугу, укусив руку Алтан-хана, которую лизали много лет. Как тебя зовут?
– Елюй Чу-сай, если угодно господину.
– Что ты умеешь делать?
– Я изучал труды Конфуция и даосских мудрецов, — ответил пленник. — Кроме того, я знаю грамоту и счет, умею подсчитывать налоговые сборы, и обучен государственному управлению…
Чингисхан тяжело засопел, сел, широко расставив толстые ноги, обутые в мягкие кожаные сапоги.
– Что проку в этих умениях?
– Если господину угодно, я отвечу, — все так же тихо произнес кидань. — Мало завоевать новые земли. Ими нужно управлять, чтобы они приносили доход, чтобы новые подданные жили в мире и благополучии.
– В мире… — пробормотал владыка монголов, закатив глаза. — В мире… Хм… И что же, ты сможешь научить меня этому?
– Я — лишь ничтожный сухой лист, принесенный ветрами перемен к твоим ногам, господин. Чему может научить лист?
Твоя армия совершила невозможное — сокрушила империю Цзинь. Не тебе у меня, а мне надобно учиться у тебя.
– Ха, — лицо Чингисхана расплылось в довольной улыбке. — Что ж, кидань, не иначе как само Вечное Синее небо послало тебя мне. Кто твой отец?
Этот вопрос, обычный для монголов, заставил молодого человека побледнеть. Но, переборов замешательство, он ответил:
– Его звали Ила Люй, он был чиновником по особым поручениям при дворе императора, мой господин и учитель.
– И что же за поручения выполнял этот человек? — незамедлительно спросил Чингисхан.
– Он… Он ездил в монгольские степи… Там его знали под именем… Звездочет.
Молодой кидань умолк. Потрясатель Вселенной закрыл лицо ладонями. В тишине, наполнившей юрту, стало слышно, как потрескивают фитили масляных ламп да украдкой ворочаются на полу у входа четверо цзиньских сановников.
– Звездочет, — тихо произнес наконец сквозь пальцы Чингисхан. — Вот как сплелся ковер судьбы…
Отняв руки, он грозно взглянул на Елюй Чу-сая.
– Ты знаешь, что натворил твой отец?
– Знаю, господин мой и учитель.
– И ты не боишься говорить мне об этом?
– Нет.
– Почему?
– Наша жизнь — всего лишь краткий миг между двумя пределами великого ничто. Из ничего я вышел, в ничто и отправлюсь, чтобы возродиться для новой жизни.
– Не торопись, — со значением сказал Чингисхан. — Раз так угодно Тенгри, ты послужишь мне, ученый человек Елюй Чу-сай. Назначаю тебя моим советником.
– Милость учителя не знает границ, — кидань низко поклонился.
– А остальных… — Потрясатель Вселенной зыркнул на коленопреклоненных сановников и резко чиркнул себя большим пальцем по шее. — К праотцам!
Понимаю — это последняя попытка коня вернуть меня на истинный, в его понимании, путь. Он показал мне, как мой предок стал слугой и советником Чингисхана. Но я — не Елюй Чу-сай. И я не стану прислуживать тому, кто пролил реки крови в прошлом и наверняка не меньше прольет в будущем. Хватит, я наелся этого всего досыта. Осталось совсем чуть- чуть, и кошмар закончится.
…Верхушки сосен я замечаю случайно. Темно-зеленые облака хвои, прошитые медными жилками ветвей, они качаются над тростниковыми метелками, вселяя в мое сердце надежду. Сосны растут на песке, предпочитая сухие, возвышенные места. Значит, через несколько минут я смогу выбраться на твердь земную и отдохнуть.
Тяжелый рюкзак давит на плечи. Одежда промокла насквозь. В довершение всех бед пасмурное небо разразилось дождем, и теперь вода повсюду — и сверху, и снизу.
Ворочаясь, как медведь в малиннике, выбираюсь из тростников и вижу песчаный берег. Он в пяти шагах от меня. Сосны высятся чуть подальше. Серые небеса надо мной неожиданно прорезает ослепительно-белая полоса. Мощный рев заставляет меня пригнуться. Рев усиливается. Я задираю голову и вижу над сосняком сияющее пятно, окруженное языками пламени.
Секунду спустя пятно трансформируется в гигантский яйцеобразный аппарат, опускающийся вниз на огненных столбах. Поднимается сильный горячий ветер. Он вздымает в воздух песок, гнет сосны, укладывает на воду тростник. Я, все также по колено в воде, поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза. И тут пламя гаснет, рев смолкает. Стальное яйцо раскалывается на четыре отливающие сталью дольки, которые еще в воздухе претерпевают удивительные изменения. Гладкие поверхности прорезают тонкие линии, каждая долька начинает дробиться, мелкие сегменты двигаются, срастаются, вытягиваются или, наоборот, утолщаются, и вот уже в нижней части долек я вижу по две опоры, а по бокам — нечто напоминающее огромные руки. Четыре человекообразные металлические фигуры, не меньше пяти метров в высоту каждая, мягко опускаются на песок. Их руки-манипуляторы заканчиваются устрашающего вида стволами, а из открывшихся на головогруди люков появляются зловещие острые головки ракет.
«Надо сваливать!», — запоздало думаю я.
Бежать и в самом деле поздно — вооруженные до зубов боевые шагающие машины, роботы, или чем там являются эти монстры? — находятся совсем близко. То есть они меня видят. Чувствуют. Осязают локаторами. И немедленно берут на прицел.
Такое вот будущее…
Один из четырех гигантов, издавая металлический шелест, начинает двигаться в мою сторону. Остальные занимают позиции на берегу.
— Черт! — машинально произношу я и поднимаю руки, показывая, что не имею никаких дурных намерений.