Числа
Шрифт:
Степа заметил за соседним столиком двух молодых людей в одинаковых темных свитерах. Когда зажегся свет, стало видно, что их лица, как и у многих других в зале, подведены. Но косметика была наложена густо и неумело, словно кто-то наспех накрасил их в полутемном подъезде. Один был мелким бледноволосым юношей сонного вида. Другой был ростом, наверно, метра в два с половиной и напоминал персонажа из фильма Куросавы «Телохранитель» - титанического имбецила, который сражался деревянным молотом. Косметика смотрелась на его маленьком честном лице немного странно. Когда Борис Маросеев выпрямился после поклона, сонный юноша дернул титана за рукав. Тот
Музыка стала громче. Начав раскачиваться ей в такт, Боря скрестил руки, запрокинул лицо к потолку, и с бархатными интонациями Джо Дассэна зашептал в проволочку радиомикрофона:
Я видел его вчера в новостях. Он говорил о том, что мир стоит на распутье. С таким, как он, не тронут ни дома, ни в гостях, И я хочу теперь такого, как Путин…В зале восторженно завизжали. Послышался звон бьющейся посуды и крики - за одним из столиков началась не то потасовка, не то танец. Туда кинулись секьюрити, и Степа понял, что лучшего момента он вряд ли дождется. Подхватив портфель, он встал и быстро пошел к зеркальной стене. Остановившись возле нее, он оглядел отраженный зал. На него никто не смотрел - все были захвачены происходящим на сцене, где Боря, насколько позволяла неважная физическая форма, изображал что-то лыжно-дзюдоистическое.
Степа нажал локтем на зеркальную панель. Она повернулась, и он шагнул в открывшийся проем.
За ним оказался темный коридор с тремя дверями. Степа приоткрыл первую. Там сидела пьяная компания. Он приоткрыл вторую и увидел цыгана с гитарой, который что-то пел двум внимательным голым слушателям.
Сракандаев мог быть только за третьей. Степа вынул лингам из портфеля. Тот неприятно скользил в его мокрой от волнения руке.
«А может быть, - подумал он, поглаживая пальцами упругий пластик, - этот коридор и есть пещера, а бездна за дверью? Тогда все сходится. Вот только какая это бездна? Верхняя или нижняя? Ах, если б знать, если б только знать…»
Надо было спешить.
– Во имя отца, сына и святого духа, - прошептал Степа, натягивая на руки резиновые перчатки. Затем он осенил лингам быстрой четверкой, повернул бронзовую ручку в виде трубящего купидона и потянул дверь на себя.
77
Открывшийся Степе кабинет был просторной квадратной комнатой, треть которой занимала кровать. На полу валялись чьи-то несвежие белые носки. В углу беззвучно работал телевизор. В другом сиял синим и красным торшер на тонкой стальной ноге. Сракандаев, в накинутой на голое тело махровой простыне, стоял к Степе левым боком, склонясь к стеклянному столику, на котором лежала журнальная страница, накрытая перевернутой тарелкой. В его руке была бумажная трубочка, через которую он проворно убирал носом полоску белого порошка со стекла.
Степа прикрыл дверь и бросил портфель в угол. Ему показалось, что дверь закрывается очень медленно, а портфель надолго завис в воздухе - все происходило совсем как в фильме «Спайдермен», когда у героя прорезалась сверхчеловеческая скорость восприятия. Чувствуя,
Сракандаев поднял на него глаза, полные недоумения. Оно сменилось страхом, и Сракандаев стал медленно разгибаться Степе навстречу. Степа заметил облако белой пыли, которое появилось в воздухе возле его носа - должно быть, от испуга он выдохнул только что втянутый порошок.
Когда он полностью распрямил свою спину, Степа приставил красную головку лингама к его лбу и с торжествующим рыком изо всех сил сжал оружие в кулаке.
Но выстрела не последовало. Степа не ощутил даже щелчка, который показал бы, что случилась осечка, - не произошло ничего. Не понимая, что делать дальше, он замер на месте, глядя в полные ужаса глаза Сракандаева.
Время потекло со своей нормальной скоростью. Сракандаев моргнул, потом еще раз, и ужас в его глазах сменился недоумением. Потом интересом. А потом каким-то новым, незнакомым Степе чувством. Он облизнул губы, и вдруг, задрав подбородок, провел по лингаму языком.
И тут Степе стало страшно.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвались трое охранников во главе с Клинтом Иствудом, сжимающим в руках помповое ружье.
– Все в порядке?
– крикнул один из охранников.
– В полном, - ответил Сракандаев, отводя глаза от Степы.
– А что такое?
– Да камера в коридоре показала, что к вам… Ну этот…
– Бля, я же просил не беспокоить, - сказал Сракандаев и оглушительно чихнул.
Клинт Иствуд смерил Степу долгим взглядом - недоверчивым и уважительным. Сракандаев указал рукой на выход, и охранники удалились, деликатно прикрыв за собой дверь.
Степа понял, что он, словно какой-то немыслимый Ленин, так и стоит с красным членом в протянутой вперед руке. Он опустил руку, но Сракандаев поймал его за запястье.
– Сюда, - сказал он и подтащил Степу к стеклянному столику.
Сняв тарелку с горки белого порошка (Степа отчего-то подумал, что это карликовый сугроб, как бывают карликовые деревья-бонсай), он подгреб часть к краю журнальной страницы.
– Давай, - сказал он Степе, протягивая ему зашмыганную трубку, свернутую из банкноты.
– Я не…
– Я сказал, давай, - хрипло повторил Сракандаев и облизнулся.
Степа решил не спорить. Положив член на столик, он взял у Сракандаева трубку, сунул в нос тот конец, который был чище, и, придерживая другой рукой бороду, втянул в ноздрю отвратительно горький порошок.
– Вторую.
– Мне хватит, я…
– Я сказал, вторую.
Степа перевел дух.
Страница с порошком по виду была рекламной вклейкой из глянцевого молодежного журнала. Два места на ней были помечены желтым маркером. Вверху помещалась фотография, на которой два малосимпатичных человека с мясистыми лицами пожимали друг другу руки на фоне полок с кассетами. Прямо по ним проходила надпись: «Приходи к лидеру, становись дилером. Дистрибуция видеокассет концерна «Премьер-Видеофильм». Другое подчеркнутое объявление пряталось внизу: «Приходи к дилеру, становись лидером. Метамфетамины таллиннского химкомбината «Старая башня». Еще ниже начиналась россыпь порошка с кратером, только что оставленным трубкой в Степиных пальцах.