Число зверя, или Лейтенант дьявола
Шрифт:
Юноша почувствовал, что его лоб покрывается испариной.
– Вот то, чего ты добивался, - мрачно сказала Даня, выходя из лабиринта шкафов. В руках у неё был поднос, на котором вместо еды покоилась голова Анчихриста с ещё не погасшими глазами, приоткрытым ртом и вымазанным кровью подбородком. Кровь продолжала медленно сочиться из обрубка шеи на блестящую коричневую поверхность подноса. "Почти как во сне", - подумал новичок. Между тем и Брахмапутра вытянул наконец всю "стальку" и продемонстрировал её окровавленный конец, свёрнутый петлёй. Здесь к проволоке прилипли едва заметные волоски.
– Это он намотал на шею, а начало привязал "двойным рыбацким" узлом к радиатору, - пояснил йог. - Когда падал, где-то на уровне второго этажа лёска натянулась и перерезала ему шею, как нож масло.
– Получай свой главный выигрыш, - сказала Даня, опустила поднос с головой к ногам новичка и едва сдерживая рыдания, удалилась на своё место. Резко взвыла сирена: Анчихрист всё же успел наладить вчера сигнализацию.
– Молодой человек, как вас... забыл! - Рододонт Селевкидович появился в проходе и остановился там, щёлкая пальцами и безуспешно пытаясь припомнить имя или хотя бы прозвище новичка. А тот обогнул страшный поднос, подхватил с пола сумку, неловко сунул начальнику в руки заявление и громко попрощавшись, вышел из комнаты.
О том, что он не поел перед дорогой, новичок вспомнил лишь ближе к вечеру, когда вышел наконец на городскую окраину. Рядом как раз растворила двери убогая забегаловка, сквозь запылённое оконце которой была видна задремавшая за прилавком продавщица.
"Нет, не буду заходить", - мужественно решил новичок. Никто не должен знать, какой дорогой он уходит из города. Поскорей бы добраться до соседнего местечка или хотя бы до какой-нибудь деревеньки! Там можно и поесть, и выспаться. А потом сесть на автобус и уехать туда, где уже можно пересесть на поезд, не опасаясь, что твоё имя станут искать в списках пассажиров...
Поэтому новичок подкрепился горстью сахара из банки, пожевал щепотку сухой заварки, выплюнул жвачку. Порылся в сумке, обнаружил там чёрствую корку хлеба, завалявшуюся неизвестно с каких времён, а также четвертушку недоеденного бутерброда, который Даня сделала ему позавчера утром, съел и это. С сожалением выбросив в кусты черепки чашки, которая разбилась явно не к счастью, хлебнул воды из придорожной колонки, подставив под слив сложенную "ковшиком" ладонь, и продолжал идти, пока не стемнело окончательно.
Спал на обочине просёлочной дороги на куче прошлогодних прелых листьев, хвои и сухих веток, подложив под голову сумку. Ничего, ему не привыкать, случались варианты ночлега и похуже. А сейчас от прелых листьев шло лёгкое тепло, хвоя приятно пахла. Правда, под утро он здорово озяб из-за тумана.
Встал с рассветом, прислушиваясь к неуверенному щебетанию одиноких пичужек, доел сахар из банки. Пошёл дальше, протирая заспанные глаза, отряхиваясь и зябко поёживаясь: выпавшая роса успела насквозь пропитать одежду.
Впереди поперёк дороги лениво ползли клубы тумана. Должно быть, где-то поблизости находилось озеро, с которого едва ощутимый ветерок и нагнал туман. Озеро - это хорошо: если вода в нём чистая, может, она пригодна для питья. Надо будет наполнить водой банку из-под сахара, а то неизвестно, когда попадётся колонка. Правда, пить из лесных водоёмов иногда опасно экология и всё такое прочее.
Ерунда, здоровье у него отменное, а что до экологии...
Но что это?! Чья серая фигура смутно проглядывает сквозь молочную пелену тумана?
– Цыган. Эй, Цыган! Кочевник...
Он остановился, потом медленно попятился. Ветер усилился и переменил направление. Теперь он дул из-за спины юноши, унося прочь рваные клочья тумана.
– Ты выбрал неверное направление. Там дальше тупик.
Дорога очистилась, и новичок увидел того, кого уж никак видеть не ожидал...
Часть 2. Большая начальница
мелкого масштаба
У неё всё своё
– и бельё, и жильё...
............................................................
У неё,
у неё на окошке - герань,
У неё,
у неё - занавески в разводах...
(В.Высоцкий,
"Несостоявшийся роман")
Его нам ставили в пример,
Он был как юный пионер:
всегда готов...
(В.Высоцкий,
"Случай на шахте")
День пятый
Мамочкины заботы
Перед ежедневным утренним обходом Мамочка накладывала макияж с особой тщательностью.
Делала она это отнюдь не из стремления держать себя в надлежащей форме любыми средствами, чтобы понравиться мужчинам при случае... то есть в конкретном случае конкретному мужчине, случайно заглянувшему в их чисто женский коллектив. Она уже не надеялась удачно выйти замуж. Где они, мужики эти! Давно все повывелись, в имиков переродились. А которые и уцелели, как, например...
Впрочем, почему Мамочка предпочитала не думать о представителях сильного пола как о мужчинах - это отдельная история, не лишённая грусти.
Более того, она не рассчитывала использовать подрихтованную косметикой постепенно увядающую красоту (или то, что от неё осталось) как средство влияния на начальство, если вдруг приключится неожиданная проверка. Никаких проверок Мамочка не боялась, потому что работала вместе со своими девочками дружно, слаженно... да и действительно работала, не то, что некоторые! Мамочкин отдел ставили в пример на любом совещании, восхищаясь тем, что полтора десятка женщин ухитряются проектировать вручную то, с чем не справляются другие на самых современных жидкокристаллических шоу-кульманах за втрое большее время.
И если Мамочка до сих пор не пробилась в руководство проектно-конструкторского бюро, то лишь исключительно потому, что была награждена природой-матушкой мягкими вьющимися волосами, которые периодически перекрашивала из пепельно-русых в тёмно-каштановый тон, приятным высоким голосом и округлыми женскими формами, которые теперь уже несколько расплылись и потеряли былую упругость, хотя...
Ах, остальное опять же слишком грустно! Да и кого в этом беспутном мире волнует чужое горе, скажите на милость?!