Число зверя, или Лейтенант дьявола
Шрифт:
Мамочка резко села в постели. Ф-фу-у, показалось. Никакая тень не кралась из кухни в её комнату, всё это ерунда. А запах перчаток... Аромат такой сильный, что воздух квартирки успел уже насквозь пропитаться им.
А всё застарелые комплексы! Ещё в детстве родители вбили Мамочке в голову (ради её же блага, дабы скромность и девичью честь соблюдала), что если существо в штанах ночует с существом в юбке под одной крышей, то первое существо непременно принудит второе к началу отношений известного рода. Да ещё черноокая красавица Чикита постаралась, периодически высказывая сомнения в половом бессилии Эймера. Господи, что за бред?! Скромный, тихий мальчик...
Ничего себе тихий! Как ловко он разделался сегодня с грабителем... Настоящий боец! А в ту ночь, когда она безобразно напилась купленного на сатанинские деньги вина, Эймер называл её "сестрой-невестой". А невеста это почти что жена...
Кстати, если разобраться, "невеста" - это сокращение от "не-весталка". Были такие жрицы в какой-то древней стране, то ли в Греции, то ли в Риме, то ли в Египте. Жрицы эти хранили девственность. Значит, по большому счёту "невеста", "не-весталка" буквально означает "не-девственница"...
От этих мыслей Мамочку бросило в жар. Но что поделаешь, после стольких лет унылого безбрачия она просто не могла представить себя ничьей женой. Быть женой - это значит стирать вещи мужа, убирать за ним, готовить ему еду, ходить перед ним без макияжа, демонстрируя дряблую кожу и морщины, открыть перед ним свой истинный возраст, воспитывать его детей и (о ужас, это, конечно же, самое кошмарное!) исполнять пресловутые супружеские обязанности.
Впрочем, Мамочка уже готовила Эймеру еду, мыла за ним посуду и стояла перед ним в халате непричёсанная, без очков, с неподведенными блёклыми глазами. А в вечер славного кутежа, когда она не смогла бы оказать сопротивление, даже если бы очень захотела, Мальчик не раздевая уложил её на кровать, прикрыл пледом да почитал на прощание "Песни песней", и всё... и ничего страшного, непоправимого...
В конце концов, Мамочка не вытерпела, подкралась к двери на кухню и заглянула туда. Эймер мирно посапывал в углу на ватном одеяле, совершенно по-детски подложив под щёку руки в пахнущих аптекой жёлтых перчатках. Чёлка свесилась прямо ему на глаза, из-под тонкого верхнего одеяла торчали ноги в носках. Похоже, Мальчик положил на пороге комнаты "сестры-невесты" рыцарский меч и не собирался переступать через него.
Мамочка мысленно обругала себя старой дурой, которая сама пригласила Мальчика и сама же теперь трясётся, как осиновый лист, вместе с таблеткой от головной боли выпила таблетку расчётливо закупленного снотворного, вернулась в комнату, открыла сумочку, достала тетрадку и "Откровение" и полагаясь на старинную студенческую примету, спрятала их под подушку.
Уснула почти сразу, однако чаяния её не оправдались. Ни Иоанн Богослов, ни герои отслеженных исторических событий к ней во сне не являлись. Хотя голый человек также не приходил, ледяной туман не клубился. Сновидений в эту ночь вообще не было, одно приятное чувство расслабленности и покоя. Пожалуй, впервые за последние дни Мамочка отлично выспалась.
День двенадцатый
Наилучшее средство от сердечной боли
Пробудилась Мамочка от хлопка входной двери и сразу же громко испуганно позвала:
– Эймер!
– Что?
Голос донёсся из прихожей, значит, он только что вошёл.
– Куда ты ходил? Я же просила не покидать меня, - закапризничала Мамочка. Хоть и выспалась нормально, а всё равно чувствовала себя неважно: после снотворного гудела голова.
Эймер появился на пороге с мусорным ведром в руке.
– Оно уже полное было, вот я и ходил выносить, - сказал виновато. Но Мамочка и так уже всё поняла, улыбнувшись, поблагодарила Мальчика, а когда он пошёл на кухню, не забыла шепнуть пустому ведру тихонечко, одними губами: "Тьфу-тьфу-тьфу". Потом встала, проверила, по-прежнему ли тетрадка и "Апокалипсис" лежат под подушкой, надела поверх ночной рубашки халат, застелила постель и направилась в ванную, слегка потирая виски. Как вдруг услышала задумчивое:
– Вообще-то не хотелось тебя пугать...
У Мамочки моментально подкосились ноги, а голова закружилась, так что она вынуждена была миновать ванную, свернуть в кухню и опуститься на ватное одеяло, аккуратно сложенное на табурете.
– Что стряслось, Мальчик?.. Ничего, что я тебя так называю?
– Пустяки, - отмахнулся он, - пусть другие на работе меня Папочкой зовут, это мелочи.
Эймер улыбнулся как-то вымученно, через силу. Только теперь Мамочка заметила, какое озабоченное у него лицо.
– Так вот, пока ты спала, к тебе в квартиру пытались влезть... то есть пытался, потому что он был один.
Так она и знала! Какое счастье, что Эймер согласился здесь переночевать!
– И теперь я не знаю, что и думать обо всей этой истории, - продолжал Мальчик, - хотя ни во что такое по-прежнему не верю.
– Как, даже после вчерашнего разговора у меня...
"...в кабинете", - едва не ляпнула Мамочка, но вовремя спохватилась:
– ...в моём бывшем кабинете. Даже после этого?
– Даже после этого с трудом верится, - грустно подтвердил Мальчик. - Но по всему видать, дело крайне серьёзное. Да ещё вчерашнее происшествие возле аптеки! Тогда я почти... но-о-о... Понимаешь, именно сегодняшнее утро меня доконало, - сознался Эймер. - Теперь я готов поверить в какую угодно ерунду, ну, не знаю... В мистику! Мамочка, очень похоже, за твоей тетрадкой в самом деле охотятся.
Она едва не свалилась с табурета, выслушав столь откровенное признание из уст человека, не боящегося ни Бога, ни чёрта.
– Как было дело? - только и смогла выдавить Мамочка.
– Очевидно, нас выследили, - сказал Эймер и деловито заметил: - Кстати, поэтому не рекомендую задерживаться здесь, надо торопиться на работу.
– А на работе? А после работы? - забеспокоилась Мамочка.
– Там придумаем! - нетерпеливо воскликнул Эймер. - В конце концов, к моему знакомому можно поехать не завтра утром, а сегодня вечером, благо поезд есть. Это даже лучше, больше времени останется на разговор.
– Но ты наконец расскажешь, что случилось сегодня? - напомнила Мамочка.