Число зверя, или Лейтенант дьявола
Шрифт:
Вот так вам предстоит действовать, мон шер, и никак не иначе. Другого пути попросту не существует, и не вздумайте инициативничать! Никто ведь не хочет вашего поражения и смерти, - старичок выразительно кивнул, - а здесь один неверный шаг, и вы пропали. Вы не должны впасть в тоску, в азарт, не должны открыть карты раньше времени и сбросить козыри прежде, чем партия подойдёт к финалу. Это вам не окно из рогатки "постеклить", что покойный ваш противник Лиголь считал верхом мастерства. И даже не Анчихристову голову выиграть, каковое действие вы почитали не за мастерство, а за проклятие.
Новичок отнёсся к словам Деда Гавроша с полной серьёзностью. Он размышлял целых полчаса и только потом сказал:
– Ну что ж, если меня будут поддерживать... я согласен.
– Конечно поддержат, мон женераль, ещё как поддержат! - старикашка просто расцвёл. - Уи сан дот. Вас ни в коем случае не оставят без помощи. Все понимают, что от успеха или неудачи вашей поистине исторической миссии зависит слишком многое. Однако даже это ещё не всё. Вам предстоит иметь дело с не совсем обычным противником и действовать в необычных условиях. С одной стороны, это облегчает вашу задачу, и с этой точки зрения се ля фе дюбьенн, но с другой стороны, здорово всё усложняет.
Новичок попытался представить себе самого необычного противника: ростом с колокольню, руки с когтистыми пальцами, гора мускулов, из разверстой пасти торчат клыки, которым позавидовал бы саблезубый тигр, три или четыре глаза, шесть ушей... Чем больше несуразностей, тем страшнее! Что же ещё оставалось добавить к этому портрету? Кожаные перепонки между руками и телом? Крокодилий хвост вместе со скорпионьим жалом на конце?! А может, этого монстра сопровождает свора злющих псов на толстенной железной цепи? Или свора ручных пантер? Или сказочный огнедышащий дракон?..
И тем более поразили его слова Деда Гавроша, который явно наслаждался замешательством новичка:
– Ваш противник, мон шер - женщина. Ля фам, но де лём. И если согласитесь, вам предстоит немного поработать в чисто женском коллективе.
Он ослышался?!
И то ли показалось юноше, то ли старичок соврал насчёт неизменной прохлады и свежести данного места, только запах хвои и смолы сделался вдруг нестерпимо резким, удушающими волнами покатил из сосняка. Словно очередная экологическая катастрофа, которой с замиранием сердца ждали и так боялись люди, в самом деле поразила мир.
– Вижу, мон шер, это обстоятельство ставит вас в затруднительное положение. Но мон женераль, что делать! А ля герр ком а ля герр.
Юноша помрачнел ещё больше. Доверие к собеседнику улетучивалось, словно лужица случайно пролитого ацетона.
– Да вы только представьте себе, - Дед Гаврош улыбнулся с непривычной мягкостью. - Вот ведёте вы в наступление... ну, батальон или дивизию, пар экзампль. И неожиданно натыкаетесь на кинжальный огонь пулемёта. Пройти необходимо, а подобраться к пулемётчику не удаётся: у него исключительно удобная позиция, позволяющая оставаться неуязвимым и в то же время контролировать дорогу. Тогда вы вызываете по рации артиллерию, которая разносит пулемётное гнездо в пух и прах, поднимаете подразделение и продолжаете марш. И вдруг проходя мимо изрытой воронками высотки, обнаруживаете сброшенное оттуда взрывом тело пулемётчика. И с ужасом убеждаетесь, что это женщина! Же ву деманд анпе, мон женераль, что вам делать?! Застрелиться? Перестрелять всех своих солдат? Прекратить движение? Пойти в обход? Ни в коем случае! Вы убили не женщину, вы уничтожили вражеского солдата, поэтому пользуйтесь результатами победы с полным правом. Ле вин этире иль фе ле буар...
– Зря ты мне очки втираешь, дед, - оборвал его рассуждения новичок. Одно дело, когда ты не знаешь, что идёшь против слабой женщины, и совсем другое, когда это известно заранее.
Дед Гаврош задумчиво поцокал языком.
– Что поделаешь, мон шер, придётся привыкать. Тем более, в услужении у противника много женщин. Ведь им гораздо ближе идеалы, которые выдвигает от имени Бога Христос (старичок дважды плюнул). Женщина гораздо мягче и нежнее мужчины, ей понятнее так называемое милосердие, плавная мягкая красота. Каждая в глубине души хочет иметь отдельного мужа без всяких там гаремов, так называемый семейный очаг, каждая обожает так называемое тихое семейное счастье и прочую сопливую дребедень. Разумеется, война - дело мужское, и воевать должны мужчины. Тем не менее, вам придётся смириться с мыслью, что время от времени возникает необходимость убрать с дороги слабое создание в юбке. Поверьте, мон шер, это лишь в первый раз трудно, дальше са ира. Л' яппети вьянт ан манжан. В любом случае, это не позор для вас, мон женераль. В конце концов, женщине незачем вмешиваться в драку и становиться солдатом! Да и необязательно солдатом. У нас ведь тоже немало женщин. И вообще, мон женераль, за всякой приличной армией непременно следуют хорошенькие маркитантки. Везде есть прачки, поварихи, искусные во врачевании ран медсёстры. Есть и... кхе-кхе, так сказать, простите старика за грубость, мон женераль, полковые шлюхи, которые врачуют кое-что другое...
– Уж не из их ли числа Даня? - довольно грубо осведомился новичок, которого воркование старикашки нисколько не успокоило. Мучительные сомнения и необъяснимое отвращение ворочались в его душе, как грузные медведи в тесной берлоге. Правильно ли он поступает? Разве не бесчестно то, что предлагает ему Дед Гаврош? И самое главное - не стал ли он жертвой коварного розыгрыша... Ужасного плана убийства... Без сомнения, план есть, и без сомнения, план этот ужасен. Только лишь знание Дедом Гаврошем мельчайших подробностей его прежней жизни, полное понимание причин скитаний да воспоминание о железных стариковских пальцах на горле (а чего-либо похожего с ним не случалось с тринадцатилетия) удерживали новичка от немедленного разрыва с мерзким старикашкой.
– Вы как всегда в меру проницательны, мон шер, - ответил на его вопрос Дед Гаврош. - Даня действительно состоит при нашем войске, только не в качестве... гм-гм-м-м... полковой девки, а в качестве...
– Да какая разница! - зло сказал новичок. Ему было чрезвычайно досадно, что эта стерва действовала, оказывается, по наущению препротивнейшего старого типа, а не по влечению души. Можно смело сказать, это до определённой степени подрывало его самоуверенность. - То-то я смотрю, она того...
Новичок замялся, покраснел до ушей и докончил тихо и угрюмо:
– Неправильно ложится с мужчиной. Только... почему у неё метки зверя нет?
Дед Гаврош противненько захихикал, сразу же напомнив юноше прежнего старичка за кульманом. Потом пояснил:
– Мон женераль, поймите разницу: она не солдат, она лишь состоит при армии. Зачем же ей в таком случае начертание? И что из того, что она, видите ли, не так ложится с мужчиной! Кто вообще определил, как именно следует заниматься любовью? Это сугубо личное дело каждого. И только женщине решать, какую часть тела подставлять мужчине для ласк. Так что поведение Дани в постели, простите, ещё ни о чём не говорит. Простите старика фельдфебеля, но вы не правы.
– Ну да!.. - презрительно фыркнул юноша.
– Глупости, - отмахнулся старичок, - тут сразу бросается в глаза, мон шер, насколько плохо вы знаете жизнь и человеческую душу. Это всё равно, что не уметь отличить правую руку от левой. О мон шер, вы обращаете внимание лишь на внешнее поведение и совершенно не учитываете, что всё дело - в лицемерии! Обратите внимание, Даня застраховала девственность, бережёт так называемую честь для мужа (а заодно мечтает получить деньги по страховке) и называет себя честной девушкой. А между тем, не вы первый, кто спит с ней. И не последний. Так что же это, как не лицемерие! Это всё равно, что говорить: "Я не употребляю сахара", - и пить сладкий чай, в котором сахар не виден, потому что растворён. И вот как раз на лицемерие подобного рода следует обращать внимание в первую очередь. И именно отсюда можно было бы заключить, что Даня состоит при нашей армии.