Чистая работа
Шрифт:
Орсо не освободили под залог: до суда его отправили в тюрьму Брикстон. Он продолжал утверждать, что ни в чем не виновен и ничего не говорил, повторяя только: «Без комментариев». Дэвида Джонсона оставили под стражей, он согласился стать свидетелем обвинения против Орсо.
Подготовка к суду должна была занять не один месяц — предстояло изучить множество самых разных документов. Анна вместе со всей бригадой проверяла каждую улику, связанную со схемами Орсо по отмыванию денег и перевозкой нелегальных
Во время подготовки к суду жена Орсо подала на развод. Она подробно рассказала о множестве банковских счетов и вложениях в офшорные зоны. Миллионы, полученные им от незаконной деятельности, были обнаружены, а счета Орсо заморожены.
Еще одна хорошая новость, особенно для Анны, состояла в том, что обоих детей Гейл Сикерт собиралась взять к себе Дора Родс — та самая женщина, что в свое время приютила Карли Энн. Теперь о Шерон и Ките было кому позаботиться и залечить их психологические раны, нанесенные Каморрой.
Когда Анна позвонила и сказала, что лучше, чем Дора, никого быть не может, Элисон ответила ей, что сразу двоих детей никто не взял бы.
— Но я не допустила бы, чтобы их разлучили, со временем я бы сама их усыновила, — сказала Элисон.
Берил Данн, мать Гейл, была страшно рада тому, что ей больше не нужно было нести ответственность: процедура усыновления уже началась. Это была единственная хорошая новость во всем том кошмаре, с которым они так долго разбирались.
Адвокаты Идриса Красиника готовились к пересмотру его дела. Ленгтон разрешил им просмотреть отчеты об их беседах с Идрисом и доктором Саламом. Анна снимала копии, когда первый раз что-то заподозрила.
Она начала еще раз сопоставлять все данные, снова и снова перечитывала, как доктор Салам разъяснял действие того яда, который, как он был уверен, давали Эймону Красинику. После этого они допрашивали Кортни Ренсфорда, который передал Красинику кексы с ядом, и закончили допросом Дэвида Джонсона, который признал, что отвозил их в тюрьму.
Анна вчитывалась в симптомы отравления дурманом, или джимсоновой травой, о которых рассказывал доктор: сухость во рту, расширение зрачков, высокая температура, нечеткое зрение. Психические проявления — помрачение сознания, эйфория, бред. Большая доза вызывает спутанность речи, потерю координации движений, спазмы, оканчивающиеся остановкой сердца.
Анна отправилась в офис к Ленгтону. Он жестом пригласил ее сесть, а сам продолжил говорить по телефону.
Он спросил у своего собеседника, понравился ли подарок на день рождения, и рассмеялся:
— Так, говоришь, уже взрослая и с Барби больше не играешь? Слушай, Китти, мы с тобой вместе сходим и на что-нибудь их
Сейчас он был очень красив: не было больше темных кругов под глазами — признаков невыносимой усталости. Он пообещал Китти, что приедет в выходные, и положил трубку. Ленгтон не только прекрасно выглядел, но и чувствовал себя превосходно, похоже, колено почти перестало его беспокоить, потому что он легко поднялся со своего места.
— Барби больше не на повестке дня. Ей теперь подавай магнитофон с караоке — петь, видите ли, хочет!
Анна улыбнулась и с неудовольствием подумала, что сейчас мигом испортит его превосходное настроение.
— Что такое? — спросил он, открывая бутылку воды.
Анна рассказала, что готовила документы для повторного рассмотрения дела Идриса Красиника. Прочтя симптомы отравления дурманом, которые перечислил доктор Салам, она сразу вспомнила, что у Каморры они были точно такими же.
— Какими?
— Ты что, не помнишь? — спросила она.
— Да что я должен помнить?
— Когда мы его допрашивали, он все время хотел пить.
Ленгтон откинулся на стуле:
— Что-то я не пойму, о чем ты.
— У Каморры остановилось сердце.
— Знаю.
— Ему в камеру приносили еду.
— И что же?
— Так вот, я подумала, мог ли Эммерик Орсо поручить добавить туда что-нибудь? Если мы узнаем, что это так, значит, сможем предъявить ему еще одно обвинение.
Ленгтон покачал головой:
— Не заморачивайся. Этот выродок умер, значит, работы у нас стало гораздо меньше. И без того против Эммерика Орсо столько улик, что на двадцать пять лет хватит.
— Знаю, только тебе не кажется, что нам нужно это выяснить?
— Нет, не кажется. Забудь, Анна, без него забот хватает. С сегодняшнего утра дата суда у нас есть.
— Как скажешь.
— Вот так и скажу.
— Вскрытие сделают?
Ленгтон кивнул.
— Сделали уже. Экспертиза показала, что Каморра умер от остановки сердца, и точка! — ответил он и протянул руку за отчетами. — Дай-ка посмотрю.
Анна не стала перечить шефу, но спросила Гарри Бланта, видел ли он отчет о вскрытии Каморры.
— Ну, отчет, конечно, имеется. Насколько я знаю, ничего особенного. За телом никто не обращался, так что сейчас он уже, наверное, горсть пепла.
— Как это?
— Ведь его не будут вечно держать в холодильнике. Скорее всего, дали добро.
— На кремацию?
— Не спрашивай меня, я не знаю. А знаю я, что его повесить мало было. Я бы сам петлю затянул, честное слово! Вот когда вернут смертную казнь, для меня это будет праздник. Его нет, все, хватит. Если бы его судили, получил бы пожизненное: трехразовое питание…