Чистейшая

Глава 1

Лиззи

– Малышка, я не знаю, как отпущу тебя сегодня.

– Папа, ну же, я буду всего лишь в нескольких часах езды от дома.

– Вот именно. Это не дома.

Мечтой детства Элизабет Стивенс всегда было стать отменным журналистом. Будучи совсем малышкой, она диктовала отцу свои мысли да замечания, и он записывал их, а уж сколько дневников за эти двадцать лет накопилось – не счесть. Лиз записывала всё: свои переживания, события, мысли, комментарии. Благодаря исписанным страницам

всю её жизнь можно восстановить по годам, месяцам, даже дням…

Живя в маленьком городке, свои мечты оказалось сложнее осуществлять, но Лиз старалась. Каждый год после окончания школы она отправляла свои работы, приезжала в колледж лично, но всегда получала отказ. И, наконец… пришло то самое долгожданное письмо с пометкой «Принята». Да ещё и в профильную группу по журналистике. Предел мечтаний? Конечно! Но для этого приходилось оставить своего одинокого отца, его магазинчик, где она работала в свободное время ещё со школы, своих друзей, да и всю прежнюю жизнь тоже стало необходимо оставить в прошлом, по крайней мере, на несколько лет обучения.

И она была готова пойти на это.

– Ты уверена, что сможешь так далеко доехать сама?

– Пааап, – протянула Лиз, опираясь на стол, за которым и сидел её отец. – Всё нормально. Я взрослая девочка, да? И водить умею не первый год. Ты же сам подарил мне машину четыре года назад.

– Я знаю. И ни разу не пожалел об этом, но… Одно дело наш Батори, другое – Даллас. Ты ничего не знаешь там, знакомых тоже нет…

Джефферсон Стивенс потерял жену много лет назад. Она погибла, давая жизнь той, кто и стала для него всей последующей жизнью. Джефф «трансформировал» имя дочери из имени жены – Бэтти, в итоге она стала Элизабет, хоть и прижилось именно Лиззи.

– Лиззи, я боюсь, что тебя могут обидеть там.

– Пап, я достаточно проницательна, ты ведь знаешь. Я справлюсь, – она улыбнулась ему своей чудесной улыбкой, возвращаясь к плите.

Фирменная яичница от девушки уже много лет составляла воскресный завтрак Джефферсона, а теперь он неожиданно лишался этого. И пусть уже месяц он знал об отъезде, смириться с ним полностью так и не смог. Как и не мог удерживать её возле себя – это не казалось правильным.

– Мне уже назначили комнату в общежитии, вроде там даже соседка заехала, так что сразу смогу познакомиться.

– Ты совсем не волнуешься, малышка?

Элизабет даже оглянулась на него, задумавшись над своим ответом.

– Не волнуюсь. Это странно, да?

– Не странно. Просто ты очень сильная девочка, моя дорогая, – он улыбался, не в силах оторвать от неё взгляд. Когда же теперь она сможет вырваться к нему сюда?

– Или я просто ещё не осознала всего, – она засмеялась, возвращая взгляд на сковороду. – Занятия начнутся через неделю. Будет время познакомиться с городом поближе.

Она завязала свои красивые каштановые волосы в тугой хвост, чтобы не мешали ей готовить. В основном местными являлись простые ребята, не замороченные на моде и даже не так много людей хотели сбежать из городка в «большой мир», но находились и такие, которые мечтали о чём-то большем, изучали стиль, следовали последним

тенденциям, выезжали за новинками техники…

Элизабет одной из них не была. Она всегда выбирала кеды против каблуков, джинсы против платьев, обычный хвостик против модной стрижки. В их небольшом домике с отцом вся техника так и осталась из «прошлого века», как говорили некоторые из друзей девушки, но им это не казалось важным. Жизнь ощущалась тут совершенно другой, нежели они видели по телевизору или во время поездок в большие города.

– Знаешь, у меня появилась идея, – проговорил Джефф, когда Лиз ставила перед ним тарелку с завтраком.

– Я не останусь, пап, – девушка звонко засмеялась, отходя за своей порцией.

Конечно, она знала, что он не стал бы просить её об этом. Иногда ей казалось, что мечты её отца заключались в исполнении её собственных мечтаний. Он так болезненно переживал потерю своей жены, что не удивительно то, что дочь заменила ему в итоге буквально всё.

Открыть свой собственный магазинчик? Да, ради неё, ведь это постоянный доход для их маленькой семьи. Поставить крест на собственной личной жизни? Почему нет, если дочке так спокойнее. Отпустить её за сотни километров для поступления? Без проблем, лишь бы она была счастлива.

– Я не об этом, – он улыбнулся своими тонкими губами. Он дождался, пока она присядет напротив, чтобы продолжить мысль. – Веди дневник для меня.

– Что, прости? – она не прекращала улыбаться, хоть и не поняла, о чём он.

– Я знаю, что ты вела всю жизнь что-то своё, и я никогда не лез в твоё личное пространство, – Лиз кивнула, выражая благодарность в этом. Это было правдой – отец никогда не посягал на её личную жизнь. – Но теперь тебя не будет рядом, и я понимаю, что ты не сможешь мне звонить так часто, как мы бы общались тут. А пишешь ты везде и всегда, поэтому и прошу делиться со мной тем, чем ты и делилась обычно тут, дома, но в электронной форме, – он смотрел на удивлённые глаза дочери. – Глупая мысль, да?

– О, нет… Нет, – Лиз улыбнулась шире. – Отличная идея! Я буду присылать тебе отрывки и размышления.

Джефф улыбнулся, заглядывая в её светло-карие глаза. Такие потрясающие, как и у её матери. Пусть внешнее сходство между любимыми женщинами в его жизни не так бросалось в глаза, но оно казалось неоспоримым. В глазах, в улыбке, в том, как они морщили нос, когда возмущались…

– Я так буду скучать по тебе, малышка.

– Знаю, – она протянула руку через стол по направлению к отцу, он сразу же взялся за неё. – И я буду скучать, но это не навсегда. Я обязательно вернусь.

Джефф замолчал на какие-то секунды, которые казались ему вечностью, всё же сказав ей.

– Наверное, я надеюсь, что… не вернёшься.

Лиззи раскрыла глаза, не в силах и слова произнести, поэтому просто приоткрыла губы для какого-то звука, но его так и не последовало.

– Милая моя, – мягким голосом продолжал Джефф. – Если ты не вернёшься, это будет означать, что ты нашла там то, что искала. Я хочу этого для тебя.

– Папа, но я не ищу побега из Батори. Я люблю наш город и вижу свою жизнь тут.