Чистилище для грешников
Шрифт:
Петр едва разобрал выцветшую надпись на кресте, которая гласила: «Я уже дома, а вы еще в гостях!» Он долго стоял у старой могилы с такой странной, но правдивой эпитафией, одной фразой доказывающей бренность всего земного. Но присмотревшись, определил, что чуть выше этой надписи была другая, еще более выгоревшая от солнца. Поколебавшись, Петр перешагнул через невысокую оградку и присев у креста, осторожно потер дощечку с буквами. Кое как, но разобрал несколько слов наверху: «Завидуйте мне!»
Его неприятно зацепили эти фразы, что-то вывернув внутри. Но не тесть, который
– С какой это стати? – буркнул Петр, обращаясь к могиле, и выбравшись на аллейку, неторопливо пошел к склепу. Но смысл надписи на кресте намертво засел в голове и как на сломанной пластинке повторялся и повторялся: «Завидуйте! Я уже дома, а вы еще в гостях!»…
Петр встряхнул головой, пытаясь избавиться от прилипшей фразы, применил усилие воли, стараясь не мытьем, так катаньем избавиться от наваждения, сосредотачивая внимание на склепе, но слова будто горели перед глазами. Остановившись, он оглянулся на могилу и погрозил ей кулаком и фраза от него отстала.
«Боишься, значит уважаешь! – самодовольно подумал Петр и пошел дальше. Он обошел склеп вокруг и понял, что без подставки не влезет наверх с пулеметом, и еще неизвестно: есть ли у этого склепа крыша? А проржавевшая невысокая железная дверь, ведущая в неизвестный мрак и сырость, была намертво приварена к толстенным железным балкам в бетонных стенах. Петр находился на тыльной стороне склепа, относительно ямокопателей и наблюдателей в кожаной одежде. Еще дальше, к окраине кладбища, тянулись неровные ряды старых могил, кое-где провалившихся. Между ними давно выросли огромные деревья.
Решив не подпрыгивать и не цепляться за карниз, для того, чтобы заглянуть: есть ли крыша, Петр прошел по старой части кладбища, обходя уже не могилы, а сплошные ямы, и минут через двадцать наткнулся на завалившийся сгнивший штакетник. Он решил исследовать местность дальше, прикидывая: можно ли на «Жигуле» проехать сюда?
С хрустом ломая еще не рассыпавшиеся планки, внезапно почувствовал, как сквозь голеностоп, пропоров подошву туфля и ноги, прошло что-то неприятное. Он резко поднял левую ногу вместе с куском доски и гвоздем, проткнувшим и туфель и ногу насквозь. Разозлившись, Петр рывком выдернул ржавый гвоздь и почувствовал, как в туфель хлынула теплая кровь. Нога свирепо заболела в том месте, где была дырка, а дырочки для шнурков наполнились красными каплями.
– Черт бы меня побрал!.. – зло выругался Петр и усевшись на сухую жесткую траву, сорвал с ноги ботинок.
Кровь бежала ручьем. Он на секунду задумался, выхватил из кармана пистолет и, нервно передергивая затвор, выщелкнул два патрона. Зубами с противным скрипом вывернул из одного пулю, и ссыпал порох на ладонь. С трудом стащил с ноги намокший носок и вывернув голеностоп, как на тренировке, протер носком дырку в подошве, из которой пульсируя выталкивалась ярко-красная кровь. Быстро сыпанул порох из патрона в рану и поджег подготовленной
Стиснув зубы Петр зарычал как зверь, раскачивая ногу из стороны в сторону. Немного придя в себя, он в темпе протер рану на подъеме голеностопа и вывернув вторую пулю из другого патрона, повторил операцию.
На этот раз Петр не вытерпел адской боли и зарычал в полный голос, продолжая сидеть и баюкать больную ногу в руках.
– Кто здесь?! – неожиданно услышал он низкий мужской голос сзади. – Что случилось?
Петр оглянулся, к нему подходили двое в черных кожаных плащах, отделившихся видимо от своей группы по нужде. Петр незаметным движением сбросил с брюк патроны в сухую траву, Туда же, но поглубже, затолкал пистолет.
– Ногу проткнул гвоздем!.. – сквозь зубы проговорил Петр.
Один громила осторожно приблизился к нему, держа правую руку на всякий случай за пазухой, второй остановился метрах в трех, в напряженной позе. Посмотрев на сквозную рану, громила в коже сказал с сочувствием:
– Насквозь… Если не будет заражения крови, то выживешь, – и оглянувшись на своего другана, приказал: – Гоша! Подсоби.
Гоша подошел, но напряжение его не убавилось. Он крутил головой во все стороны, боясь засады.
Кровь уже не шла, но нога стала быстро раздуваться. Петр полностью расшнуровал туфель и кое-как вбул в него стопу. Опираясь на плечи кожаных парней, он, сильно хромая, побрел к выходу, мимо склепа, мимо могилки со странной и мудрой надписью.
Когда они выбрались на центральную аллею, от группы наблюдателей за копанием отделились двое и хотели подойти к ним, но один из помогавших Петру парней издали махнул рукой, сообщая, что все в порядке.
– Зачем ты поперся в дебри? – поинтересовался один из парней.
– Бабка говорила, что там где-то закопали моего прадеда, – хрипло сообщил Петр, – сочиняя на ходу историю. – Решил проверить.
– Как теперь до дома доберешься? – поинтересовался Гоша.
– Скорую вызову… – предположил Петр.
– Щас! – хмыкнул Гоша: – Они так сразу и разогнались.
– Ладно, не конторь! – остановил неприязнь Гоши его напарник.
Петр сразу понял, что друган Гоши, очевидно старший по званию в их мафии, и может приказать этому Гоше везти Петра домой. А тот, предчувствуя это, уже наежился, поднял иглы на загривке, выказывая неприязнь. Петр немного засомневался в своем отрицательном отношении к этим бандитам. Конечно же они бандиты! Но тогда почему хотят оказать ему помощь? Хотя, еще посмотрим, что будет дальше.
Они были метрах в пятнадцати от центральных ворот и двое охранников с удивлением рассматривали непонятную троицу.
– А ты вроде из наших? – негромко спросил старший из громил. – Но я тебя что-то не припоминаю…
Боль утихла и стала терпимой, и Петру неожиданно стало весело. Он решил раскрутиться на всю катушку.
– Из ваших, – усмехнулся Петр: – Но по другую сторону барьера.
– Как это? – не понял старший. А Гоша даже остановился, поэтому пришлось останавливаться всем.