Чистилище. Финал

Тармашев Сергей Сергеевич

– А зары не разбегутся, пока вертолеты улетят заправляться? – уточнил Димка.

– Не думаю, – морпех скептически качнул подбородком. – Полковник сразу, как только прилетит к объекту «Янки», выпустит пленного. Тот побежит к племени и огласит им наши требования: сдать огнестрельное оружие, выдать террориста и указать место, где находится дирижабль. И тогда им ничего не будет. Более того, мы дадим им немного медикаментов, они хорошо знают, что это такое. В противном случае мы начнем бомбардировку их вонючей дыры из всех тяжелых стволов. И она будет эффективной, потому что появления вертушек зары не ждут, никакие посыльные, даже на лошадях, не успеют добраться отсюда туда быстрее вертолетов. Вертушки нагрянут неожиданно, на них установлены тепловизоры, и места основного скопления заров будут засечены сразу же. По ним потом и ударим. И если даже

мы не перебьем много дикарей, за нас это сделают муты при первом же дожде, потому что в дымящихся развалинах зарам от них спрятаться будет непросто. А дождя здесь, как видишь, долго ждать не приходится. Зары обо всем этом также прекрасно знают. Поэтому они соберутся в большую вонючую кучу и станут обсуждать, что делать. У них это называется «тинг». За это время мы блокируем объект «Янки», и это станет для них лишним аргументом. Они сделают так, как мы приказали, такое бывало не раз.

Престарелый морпех заёрзал, удобнее устраиваясь на покачивающейся броне, закрыл глаза и задремал. Димка же оказался такого удовольствия лишен, потому что ему пришлось целый час слушать восторженный лепет зара-следопыта на тему полетов, вертолетов и планов стать хранителем «летной мудрости старого мира». После того совместного офицерского ужина Максим решил, что они с Димкой практически братья, и часто донимал болтовней. Ничего не поделаешь, придется терпеть ради общей великой цели, этот зар нужен экспедиции. Лишь бы только не начал мутировать прямо здесь, на броне, рядом с Димкой.

До объекта «Янки» добирались не столько долго, сколько нервно. Сильно поросшая травой дорога тянулась по гористой местности, изобилующей перепадами высот, каньонами и речками, чаще мелкими, но иногда довольно крупными. Дважды Димка видел в наблюдательные приборы здоровенные водопады. Возможно, их там было больше, но чаще всего ему было не до созерцания. Муты вдоль воды кишели тысячами, атаки волосато-плешивых табунов происходили чуть ли не постоянно, и несколько самых опасных мест отряд, запершись внутри боевых машин, проходил прямо через толпы мутантов. БМП перемалывали гусеницами сотни Хрипунов, а в это время десятки Прыгунов исступленно скакали по броне сверху. Раз триста наводчики открывали огонь по взбешенным Крушителям, пытавшимся с разбега таранить боевые машины. Конечно, стальным махинам удар Крушителя не страшен, но если этот жуткий здоровенный монстр случайно вцепится в прожектор или пушку, то оторвет запросто. И хотя всё, что находится на броне, замаскировано стальными кожухами, лучше не рисковать. Поэтому Крушителей расстреливали, едва завидев, что вызывало у взбешенной толпы мутов ещё большую вспышку агрессии. Вдохнуть свежего воздуха удавалось лишь тогда, когда голодное стадо мутантов расхватывало трупы соплеменников и разбегалось, чтобы через десять-пятнадцать минут вернуться вновь.

За восемь часов исключительно нервного марша дождь шел четырежды, и в эти минуты приходилось прекращать движение полностью. И без того пасмурное небо затягивало тучами, становилось совсем темно, и разобрать дорогу в кишащем мутами ливневом мраке было невозможно. Даже в наблюдательные приборы ничего не разобрать, водяные струи хлестали сплошным потоком, озаряясь вспышками молний, и за каждым оглушительным ударом грома следовал яростный многоголосый хрип. Правда, все четыре раза дождь шел недолго, сильные ветра быстро сносили грозовой фронт дальше, и колонна продолжала движение, хрустя гусеницами по плешивым телам. К середине девятого часа количество мутантов вокруг стало быстро уменьшаться, и вскоре муты стали попадаться лишь небольшими группами, а то и вовсе поодиночке. Дорога шла по пустынной низине, окруженной множеством гор с пологими склонами, такими же пустынными, как всё остальное. Многие из гор имели на вершинах снежные шапки, но вокруг на расстоянии в полкилометра не наблюдалось ничего опаснее травы, и десант вновь ехал на броне, радуясь спокойствию и свежему воздуху. Вскоре окончательно стемнело, и наступила местная короткая ночь. Колонна зажгла ходовые огни, расчехлила прожекторы и двинулась дальше с повышенными мерами предосторожности. Ещё через три с половиной часа, с рассветом, боевые машины вышли к объекту «Янки». Который оказался городишком ещё меньшим и низкорослым, чем объект «Фокстрот», и ещё больше разбитым и закопченным, и тоже лежащим на побережье какой-то бухты. В утреннем небе, на удивление чистом и прозрачном, неторопливо описывал широкий круг боевой вертолет Конфедерации Готланд.

БМП

отряда немедленно разошлись по прилежащим к раздолбанному городишку возвышенностям, занимая ключевые позиции. Уверенность действий элитного отряда лишний раз доказывала, что прижимать к ногтю местных дикарей им доводилось не раз и шансов у заров нет, кто бы там им ни помогал. И доказательство данного утверждения последовало практически немедленно: на одной из позиций престарелые морпехи вовремя обнаружили ловушку для БМП, отрытую так же, как на объекте «Фокстрот». Солдаты Конфедерации сделали выводы и усилили бдительность! Димка, слушая сообщения в эфире об обнаружении волчьей ямы, злорадно усмехался. Штурвал примитивен, как все фанатики. Наобещал зарам с три короба счастья, они накопали ям и пребывают в наивной уверенности, что все наши БМП тут же всё бросят и разъедутся по ловушкам! Не тут-то было, идиоты!

– Полковник, сэр! – доносилось тем временем из эфира. – На высоте номер два тоже яма! Тоже незамаскированная! Ублюдки оказались не готовы к нашему появлению, они ждали нас в июле!

– Проверить все наши позиции! – приказал полковник и вызвал другого офицера: – Майор! Вы получили ответ от зараженных?

– Нет, сэр! – откликнулся тот. – Пленный, отправленный с нашими требованиями, ещё не вернулся! Мы следим за зданием, в которое он вошел! Тепловизор дает более двух десятков целей, находящихся внутри, остальных не видно из-за толщины стен. Цели двигаются редко, они сосредоточились в одном месте. Мы считаем, что это самое просторное помещение здания, и зараженные проводят там свой совет, сэр! Эти идиоты всегда соображали медленно!

– На этот раз их тугодумие превысило размеры моего терпения! – отрезал полковник. – Капитан Моисеенко! Доставьте взвод офицера Малинина к этому зданию! Вертолету быть готовым начать обстрел! Пройдетесь по зданию из пулеметов, это подстегнет им скорость мышления! Всем остальным машинам занять запасные позиции!

Димкин отряд полностью перебрался на броню, оставив в десантном отделении только зара-следопыта и его сопровождающих, заявивших, что следопыт очень важен для текущей операции и им рисковать нельзя. БМП Моисеенко направилась к указанному зданию, осторожно ползя по захламленным мертвым улицам. В паре кварталов от цели капитан Моисеенко вышел в эфир:

– Полковник Левински, сэр! Я знаю это здание, ублюдки постоянно собирают там свой чертов тинг! Я хочу обойти квартал и выйти к нему с противоположной стороны! Если зараженные вырыли ловушку на подъезде к зданию, мы сможем её обойти!

– Хорошая идея, капитан! – оценил Левински. – Сделайте это!

Боевая машина взревела мотором и свернула в проулок. Могучая многотонная бронированная амфибия с легкостью сталкивала со своего пути ржавые остовы автомобилей, размалывала гусеницами валяющиеся на дороге столбы и ловко объезжала рухнувшие обломки строений. Местной географии Димка не знал, но было видно, что Моисеенко объехал нужный квартал, и теперь приближается к зданию дикарского «тинга» со стороны моря, фактически с тыла.

– Малинин! – раздался в эфире его голос. – Оранжевое четырехэтажное здание с красной крышей по левую сторону дороги в тридцати метрах прямо по курсу! После того, как вертолет… Дерьмо!!!

Идущая по улице БМП рухнула под асфальт прямо в движении. В последнюю секунду Димка почувствовал надвигающуюся катастрофу, и инстинкт самосохранения швырнул его прочь в отчаянном прыжке следом за своими солдатами, сыплющимися с брони в разные стороны. Он свалился на дорогу с высоты двух метров, приземляясь точно на пострадавшее бедро, и ногу пронзило болью. Димка закричал, машинально переворачиваясь на спину, и принялся кататься по асфальту, держась за охваченную мучениями конечность. Вокруг обильным потоком звучали ругательства и крики ярости, в эфире сквозь вопли пострадавших в результате падения престарелых морпехов и экипажа Моисеенко пробивался взбешенный вопль полковника Левински:

– Огонь!!! Вертолету открыть огонь! Я хочу видеть решето на месте этого чертова тинга! Малинин! Сразу после обстрела притащите мне всё мясо, которое найдется внутри! Огонь, я сказал!

Боевой вертолет снизился, и его пулеметные установки застрекотали, посылая в здание потоки свинца. Обожженная стена вспухла фонтанчиками кирпичного крошева и начала быстро покрываться дырами. Ливень пуль бил в дом с такой силой, что верхние этажи кое-где пробивало насквозь, а само здание утонуло в облаке строительной пыли. К тому моменту, когда пулеметы смолкли, здание действительно напоминало решето.