Чистилище. Финал
Шрифт:
Местность за рекой началась холмистая, местами обрывистая, и старая дорога из прямой превратилась в петляющую. Каменные россыпи сменились невысокой растительностью, но почва по-прежнему была каменистая и плотная, и зар-следопыт не переставал удивляться отсутствию деревьев. Из-за обилия холмов и овражков нагрузка на наблюдателей возросла, и смотреть приходилось сразу во все стороны. Несколько раз Димка замечал на холмах вдали каких-то животных, однажды на горизонте промчался довольно крупный табун лошадей. Подозревая нападение агрессивных заров, вроде Домодедовских, Димка внимательно вглядывался в табун через бинокль, но седоков на лошадях не обнаружил. Зато сами лошади были странные, с густой длинной шерстью, как будто утепленный вариант. Зар-следопыт заявил, что тоже ни разу таких не видел. Последнее обстоятельство
Потом наступили сумерки, и всеобщее напряжение возросло. Колонна петляла по сильно пересеченной местности, вокруг высились совсем немаленькие горы, на склонах которых начали попадаться чахлые леса. Скорость движения упала, весь десант укрыли внутри БМП, и Димка перестал видеть окрестности, чему нисколько не расстроился. Несколько раз колонна пересекала небольшие реки вплавь, дважды переваливала через более крупные по невысоким мостам. Всякий раз это сопровождалось долбежкой мутов в броню камнями, кулаками и своими тупыми лбами. Димка даже приноровился дремать, не обращая внимания на творящуюся снаружи вакханалию. Каждые четыре часа колонна останавливалась на открытом или пустынном месте для смены механиков-водителей и прочих надобностей, но до рассвета сидеть на броне никого не послали, что несказанно обрадовало Димкиных солдат и самого Димку. Спать, сидя в десантном отделении, хоть и неудобно, но вполне можно. Это лучше, чем трястись на холодной броне под холодным ветром. А вообще в Исландии есть один большой плюс – тут нет метро, и муты не лезут пачками по десять тысяч штук из каждого перехода, которых в Москве – как грязи. Ну, так капитан Моисеенко сказал, а ему-то можно верить.
К объекту «Фокстрот» вышли к четырем утра, когда уже светало. Престарелые морпехи заявили, что через две недели, во второй половине июня, здесь будет темно лишь два часа за ночь, так что сейчас самое нормальное время для отлова заров. Они все спят, потому что очень рано, и искать их по развалинам не так трудно, потому что светло. Димкиному взводу раздали устрашающего калибра гладкоствольные карабины старого времени в дополнение к штатному оружию, и странного вида ручные гранаты, встречать которые Димке не доводилось даже на картинках.
– Это оружие стреляет резиновыми пулями, – объяснил капитан Моисеенко. – Бьёт так, что сшибает зара с копыт на землю! Очень больно, но повреждения незначительны, если не засветить в башку, конечно. В гранатах – слезоточивый газ, отлично выкуривает заров из всевозможных нор и щелей. Смотрите, сами под него не подставьтесь! У здешних уродцев нет стволов, только копья, луки и холодное оружие, сделанное из чего попало. В общем, убить могут, но вряд ли осмелятся. Знают, что мы в таких случаях делаем с их вонючим городишком и загонами для лошадей, туда, кстати, полковник выдвинется лично. Поэтому они будут разбегаться и прятаться, хотя самые молодые и тупые могут оказать сопротивление. У вас нет никаких ограничений, можете уничтожать любого, кто покажется опасным, но основная ваша цель – это взять языка для допроса. Лучше двух. Используйте для этого резиновые пули.
Моисеенко кивнул Димке на виднеющееся вдали скопление закопченных малоэтажных домов, среди которых там-сям сиротливо торчали остовы разбитых многоэтажек. За городом виднелась заснеженная горная гряда, и даже с этого расстояния было понятно, что разбитый город стоит у самой воды. Капитан перехватил Димкин тревожный взгляд и напомнил:
– Это морское побережье. Мутов в Исландии на берегу не бывает. А здесь – тем более. Зары очень агрессивны и бросаются на них, едва завидев. Даже когда начинается дождь, мутанты появляются здесь не сразу. Поблизости их нет, а тем, что прибегают издалека, нужно время на дорогу.
– Можно подъехать ближе? – Информация об агрессивности местных заров как-то не вязалась у Димки с обещанием Моисеенко, будто они не станут нападать и разбегутся. – Чтобы время на сближение не терять? Если зары бросятся толпой, БМП смогут нас прикрыть.
– Топать на своих двоих не придется, – заверил Димку Моисеенко. – Заедем прямо в город. Он не такой уж маленький, это не деревня, но зары на массовое сопротивление не решатся, я же объяснял. За двадцать пять лет мы их выдрессировали. За любую попытку атаковать представителя Конфедерации мы проводим бомбардировку их домов, и те, кто выживают после неё, остаются в дырявых руинах под дождем. Так что волноваться не о чем, просто будьте осторожны. Всё, начинаем операцию! До города километр, его нужно преодолеть быстро, чтобы не разбудить заров, а то попрячутся. Мы специально не вызываем вертолет, чтобы не выдать себя. Они привыкли, что мы приходим в июле, и сейчас нас не ждут. Спят по своим хибарам, расслабленные. По машинам!
Весь отряд занял места на броне, и колонна помчалась к городу. Боевые машины разошлись по разным улицам и двинулись каждая к своей цели. Сразу видно, что механики-водители здесь не впервые и хорошо знают, куда нужно добраться. Пока БМП шли по пустынным улицам, Димка разглядывал окрестности. Вблизи было несложно заметить, что некогда городишко выглядел довольно нарядно: разноцветные дома и крыши, мало одинаковых зданий, всякие ажурные красивости. Но теперь от всего этого остались только развалины, густо покрытые застарелой копотью многочисленных пожаров. Теперь Димка верил, что у местных заров есть стимул уважать солдат Конфедерации: руины домов и кое-как уцелевшие здания хранили следы сильных взрывов, устроить которые могло только высокотехнологичное оружие старого времени. Он вспомнил, как вдребезги разлетелся пароход, по которому вертолет выпустил всего две ракеты. В лохмотья! А ведь многие здешние дома поменьше того парохода будут.
– Малинин! – зашипела гарнитура рации голосом Моисеенко. – Дом справа от нас! Приступайте!
БМП остановилась посреди улицы, по обеим сторонам которой тянулись руины сильно разрушенных зданий, и лишь одна закопченная четырехэтажка более-менее сохранилась. Димка приказал начать зачистку, и его взвод устремился к зданию. Дом не пароход, тут у Димки опыта предостаточно! Он оставил у единственного полуразрушенного подъезда двоих солдат, ещё двоих с другой стороны здания, сторожить окна, завел остальных в подъезд и приступил к зачистке по всем правилам. Одноподъездная четырехэтажка – это не московская высотка в две сотни квартир. Никто не уйдет!
Полчаса взвод тщательно прочесывал помещение за помещением, но так никого не нашел. Здание оказалось пустым, о чем Димка доложил капитану Моисеенко. Тот велел немедленно грузиться на броню, и БМП направилась дальше, громыхая по не подающим признаков жизни улицам. Спустя пятнадцать минут, ушедших большей частью на объезд заваленных обломками рухнувших зданий дорог, боевая машина вышла к зданию, оцепленному престарелыми морпехами. Их БМП стояла рядом с открытыми люками десантного отделения, через которые было видно нескольких спящих внутри стариков.
– Нормально, – оценил Абдулла. – Они не стали зачищать дом, а ждали нас. Мы теперь на правах молодых, будем впахивать везде, где только можно впахивать! Клянусь Аллахом, остальные БМП стоят возле других домов и точно так же ни фига не делают!
– Отставить разговоры! – грозно одернул его Димка. – Кому должен засчитаться трудовой минимум, им или нам? Радоваться надо, что нам доверяют важную операцию!
Абдулла немедленно признал свою неправоту, и солдаты покинули броню. На мгновение Димке показалось, что его бойцы обмениваются друг с другом странными взглядами, и он пристально оглядел всех. Но ничего подозрительного не обнаружил, и велел приступать к зачистке второго дома. На этот раз зары обнаружились. Штук десять местных дикарей, косматых и одетых кто во что, забились по углам на самом верхнем этаже, ещё столько же сидели в подвале, оказавшемся неожиданно просторным. Увидев перед собой солдат Конфедерации, они безропотно побросали примитивное оружие и послушно поплелись к выходу. Димка решил, что несмотря на подобную лояльность, оставлять за спиной такое количество заров небезопасно, и потому приказал своим солдатам вывести на улицу всех пленных. Зары перепуганной толпой поплелись к выходу, растягиваясь по коридорам и лестницам, и вдруг все одновременно бросились бежать в разные стороны. Никто даже опомниться не успел, как дикари повыпрыгивали в окна третьего этажа, к которым оказались заранее приторочены канаты. С улицы раздались крики морпехов, сообщающих друг другу о побеге пленных, потом загремели выстрелы и брань в эфире.