Чистильщик кошмаров
Шрифт:
Латоксу на протяжении нескольких поколений после переселения в новый мир придумали шаманы, и, судя по всему, Тумудув был автором особенно забористого рецепта.
Дальше оказалось, что латокса действует на Богиню не хуже, чем на обычного гоблина. И видения перед глазами начались, и потеря божественной силы случилась. И оказалась Богиня беспомощной в руках хитрого шамана.
– И сказал шаман: «Я пленил Богиню. Теперь я возьму ее в жены, и она всегда будет с нами, и будет нам счастье». И сказал он: «Мы проведем ритуал свадьбы, и каждый из мужчин, кто познает тело Богини, обретет вечную молодость».
Дальше у организаторов мероприятия случилась небольшая заминка: божественная одежда не снималась с тела Богини. Но нет преград практичному гоблину – шаман приказал Богине самой раздеться. Сначала она смогла сопротивляться влиянию его приказа и действию латоксы, но он немного потыкал ее в ухо острой палочкой, и Богиня сдалась.
Я уточнил – почему именно в ухо?
– Там есть барабанная перепонка, она очень чувствительна к боли, – пояснил Томас. – И следов не остается или повреждений. Мы не варвары, умеем причинять боль аккуратно.
Дальше мероприятие пошло по плану: Богиня разделась, ее побрили, покрасили кармином губы, соски и нижние губы, руки на всякий случай связали, чтобы не брыкалась, и повели по деревне, показывая всем жителям ее красоту. А шаман шел впереди и обещал всем мужчинам молодость, а деревне – счастье. А себе он скромно планировал место верховного шамана всего мира.
А потом – свадебное кресло на главной площади, поза прачки, попытка лишить Богиню девственности каменным ножом. Крови на ноже не оказалось, но шамана это не смутило – он заявил, что Богиня все равно достойна полного ритуала, хоть и не совсем девственница. Начался ритуал. Деревня была большой, и все ее жители, включая стариков, желали причаститься к телу Богини. Так что за трое суток очередь мужчин не успела пройти. Добрый шаман, подпаивающий все это время Богиню латоксой, продлил ритуал до семи дней.
А на восьмой день все закончилось, и Богиня протрезвела…
– И вышла она из хижины Тумудува, и выволокла за косу его тело, у которого не было ни рук, ни ног. И посадила тело в свадебное кресло, которое еще не успели убрать. И призвала к себе всех жителей деревни, а кто не хотел идти – страдал от сжигающей его боли, пока не подчинился…
Дальше началось возмездие. Все свои поступки Богиня подробно объясняла, чтобы у наказания был воспитательный эффект.
Шаман обманул Богиню, за это лишился лживого языка. Он насильно удерживал Богиню, за что лишился рук. И клал ее голову себе на колени, что стоило ему ног. Он без почтения смотрел на тело Богини, за что лишился глаз. Тыкал в нее своим вялым стручком и извергал семя, и лишился этого стручка и мошонки. А еще Богиня подарила ему особую милость: ее голос стал последним звуком, что он слышал. После своей речи она лишила шамана слуха. Тумудув превратился в слепо-глухо-немой обрубок человека.
Думаю, разъяренная Татьяна на уровне административного доступа вошла в свойства его тела и лишила его конечностей и прочих упомянутых органов.
Дальше Богиня обратила свое внимание на жителей деревни.
Она заявила, что раз мужчины хотели вечной молодости – они ее получат. А заодно – здоровье и бессмертие. Но, как и шаман, они оскорбили Богиню, поэтому в довесок к вечной жизни они лишатся рук, глаз и мужского достоинства.
Женщин деревни, за то, что не удержали мужчин у своей юбки, она прокляла бесплодием и обязала вечно заботиться о калеках.
Напоследок запретила жителям деревни покидать это место.
С тех пор существует Проклятая деревня, где живут бессмертные калеки и их жены.
В центре деревни на свадебном кресле сидит обрубок человека, слепой, глухой и немой.
Женщины сами не могут охотиться и добывать достаточно пищи – далеко в лес ходить им нельзя. Поэтому они наловчились использовать помощь мужчин из соседних деревень: женщины отдаются гостям в обмен на продукты. Обслуживают они мужчин старательно, слух об их красоте и сладости разошелся по всем племенам, так что рядом даже образовалась еще одна деревня – для паломников. А в самой проклятой деревне селиться нельзя – можно попасть под проклятие.
– И что, ты сам видел эту деревню?
– Видел, не раз, у нас многие ходят посмотреть. Женщины там очень умелые, красивые и за кусок мяса всегда готовы на все. Тысяча лет опыта – такие мастерицы! А тела молодые. Тебе тоже надо сходить.
– А дети? В гоблинских деревнях детей больше, чем взрослых.
– С детьми нехорошо получилось. Они уйти из деревни тоже не смогли. А как повзрослели – у мальчиков руки, писюны и глаза исчезли. А девушки бесплодны оказались и перестали стареть. Так и остались все в деревне, вместе с родителями.
Потом Томас задумался и вспомнил:
– Еще у них каждый год, в годовщину проклятой свадьбы, большой красивый праздник. Все жители деревни собираются на площади, женщины поят латоксой Тумудува и пытают его тело, а мужчины услаждают свой слух его стонами и дают советы, как лучше мучить. И так – семь дней, по числу дней свадьбы. Уже шестьсот лет так делают. Очень много паломников в эти дни приходит, очень. Проклятые женщины во время пыток становятся, как течные дикие кошки, прямо на площади оргию устраивают для всех желающих. Бесплатно.
История была поучительной.
Действия Татьяны мне показались странными, но одно я понял точно – злить ее не стоит. Не зря ее гоблины побаиваются, хоть она и считается доброй богиней.
***
Мы заночевали у реки, а потом с утра гоблин потащил меня искать ушастого медведя. Ну, чтобы показать мне, какой он и как с ним обращаться.
Нормальный подход к учебе – найти в лесу хищного зверя почти в тонну весом, вступить с ним в контакт, а дальше – как получится.
Идея искать именно медведя посетила Томаса, когда мы пересекли свежий след и наткнулись на кучку свежего вонючего помета. Гоблин присел рядом с ним, прикоснулся пальцами, размял комочек.
– Свежий совсем, теплый еще! – удовлетворенно сообщил мне. – Пощупай сам.
Пришлось щупать. Такая она, работа охотника – не всегда чистоплотная.
– Идем! – позвал меня Томас и рысью побежал по следу.
Вскоре мы настигли зверя. Тот лежал на полянке, подгребал к себе лапами какую-то высокую траву с колосками семян на стеблях, и аппетитно ее жрал, обдирая колоски пастью. Большой, в холке – по грудь человеку, толстый, лохматый. А уши у него были, как у оленя или лошади – остроконечные, крупные и подвижные.