Чистильщик. Повесть
Шрифт:
Комендант взял ее, расстегнул клапан.
– Да, это мои люди, – сказал, поочередно развернув удостоверение и книжки. – Кто вы такой и где взяли?
Исаев, представившись, рассказал, как все было.
– Место показать можете? – кивнул Гулеватов на пришпиленную к стене карту.
– Могу,– ответил Николай, и они подошли к карте.– Примерно здесь,– уткнул палец в пунктир, дороги. – Там сбоку небольшое озерко с засохшей сосною.
После этого майор пригласил сесть, а сам снял трубку второго телефона, полевого.
– Зайди, – коротко сказал, и опустил на место.
Через
– Значит так, – хмуро взглянул на него майор. – Макаров с Приходько и Джанибеков убиты. Готовь на шесть утра отделение солдат. Поедем искать трупы.
– Как убиты?
– Очень просто, на дороге. Вон капитан сообщил и привез их документы (кивнул на Исаева).
– Понял, – отвердел скулами офицер. – Разрешите идти?
– Идите.
Когда тот вышел, – хозяин кабинета предложил Николаю папиросу, они закурили.
– Значит, уволился в запас и следуешь домой своим ходом? – прищурился Гулеватов. – Рисковый ты парень.
– Бог не выдаст, свинья не съест,– пожал тот плечами.
– А овчарка у тебя будь здоров, встав, и подойдя к одному из окон, – сказал комендант. – Это ж надо, задавить фрица. Кстати (обернулся назад) где думаешь ночевать? Могу предложить место в комнате отдыха дежурного.
– Спасибо, не откажусь, – смял окурок в пепельнице Исаев.
После этого Гулеватов вернулся к столу, и нажал привинченную сбоку кнопку. А когда дежурный вошел, приказал разместить в ней гостя, вместе с собакой.
– И накормить не забудь. Организуй чего-нибудь с кухни.
– Слушаюсь, – козырнул старшина. – Будет сделано.
Комната отдыха оказалось довольно уютной: с двумя застеленными армейскими одеялами койками, дощатым столом с лавкой и жестяным рукомойником в углу.
– Вы пока располагайтесь, товарищ капитан, ужин сейчас будет, – сказал старшина, после чего вышел.
Чуть позже, ополоснув руки и лицо, Николай сидел на лавке за столом, с аппетитом уплетая из котелка гречневую кашу с тушенкой, запивая ее сладким чаем. Рядом с ним, на полу, Рекс чавкал такую же, из оловянной миски. Потом, сняв гимнастерку с сапогами и повесив на них портянки, капитан лег на скрипнувшую койку, закинул руки за голову и задумался.
Его уже давно мучил вопрос – живы ли родители? Когда летом прошлого года советские войска освободили Львов, он сразу же отправил им несколько писем. Те словно в воду канули.
– А может они эвакуировались до прихода немцев? – возникала мысль. – Тогда куда? Ответа не было.
Ночь была лунной, за окном мерцали далекие звезды. Проснулся капитан от чьего-то присутствия. Кроме Рекса.
Тот, ощетинившись, морщил у его койки нос, а в дверном проеме стоял комендант. С полевым биноклем на груди и в плащ палатке.
– Фу!*, – опустил Николай ноги на пол. – Место!
Овчарка процокала когтями к умывальнику, где улеглась, не спуская с незнакомца глаз, а майор, шагнув через порог, уселся на скамейку.
– Я вот о чем хочу тебя попросить капитан (взглянул на пса), собачка у тебя, насколько понимаю – розыскная. Может, съездите с нами, поможете найти
– Да какой там долг, – махнул рукой Исаев. – Конечно, съезжу.
Спустя десяток минут, от комендатуры отъехали «опель» и грузовик, направившись в сторону моста через реку. В легковушке, помимо водителя с майором сидели капитан с Рексом; в кузове отделение автоматчиков с сержантом. Занимался рассвет, ночью прошел легкий дождь, воздух был напоен свежестью.
В машине офицеры познакомились ближе, и при этом выяснилось, что майор служит в комендатуре всего год, а до этого был комбатом и воевал на Втором Украинском*. После третьего ранения, врачебная комиссия признала его ограниченно годным, а командование определило на тыловую должность.
Через полчаса, дорога спустилась в низину.
– Вон, слева бочаг и сухая сосна, – наклонился вперед капитан.
– Давай Петро туда, – бросил майор водителю.
«Опель», а за ним грузовик, уменьшили ход, свернули с грунтовки, и, одолев неглубокий кювет, заглушили моторы. Пассажиры легковушки вышли, а спрыгнувший из-под тента вездехода сержант рявкнул, – к машине!
За ним посыпалось отделение, выстроившееся вдоль борта.
– Можете пока перекурить, Лесик, – обернулся майор к сержанту, после чего вслед за Исаевым с собакой, прошел вперед.
Немцы валялись, где и были. Один прошитый автоматной очередью, другой, с багрово – черным горлом, над которым, не смотря на ранний час, вилась зеленая мухота.
– Падаль летит на падаль, – харкнул на траву Николай.
– Это да,– согласился комендант. – Что можешь о них сказать?
– Небритые, щеки впалые – долго голодали. А еще на них нет ранцев или вещмешков, значит где-то есть убежище или схрон*. Ну а пасли они меня вон из того осинника (показал за озерко).
– После дождя собачка след возьмет? – спросил, потрепав Рекса по холке, Гулеватов. Пока ехали, он дважды угостил кобеля сахаром, что тому весьма понравилось.
– Еще как, – хмыкнул Исаев. – Очень уж от немцев костром воняет.
Вслед за этим майор проследовал к солдатам и поставил перед ними задачу: следовать за проводником цепью, не упуская из виду, с интервалом меж бойцами в три метра.
– Ну что, приступим? – спросил Исаев, когда тот вернулся.
– Давай.
Капитан подвел овчарку к убитому им фашисту, наклонившись, взял валявшееся рядом кепи и, поднес к собачьей морде, – нюхай! Та, пару раз втянув воздух, с готовностью уставилась на хозяина.
– След! – приказал тот.
Рекс, уткнувшись носом в траву, крутнулся на одном месте и уверенно потрусил за озерко. Сзади послышалась команда сержанта, отделение быстро развернулось в цепь заклацали затворы ППШ*
– Вроде ничего ребята, шустрые, – мелькнуло в голове, у поспешившего за овчаркой Николая.
Под сосной она на секунду остановилась (в жухлой хвое белел окурок), а затем заюлила меж осин дальше. А когда поднялась на склон, нырнула в дремучий бор. Там Рекс пару минут обождал ускорившую ход группу, и той же мелкой трусцой, низко опустив нос, двинулся дальше, параллельно дороги.