Чистильщик

Немченко Александр

Он перевел взгляд на застывшую рядом девочку. Она одета в то же крестьянское платье, у нее такие же длинные спутанные волосы и добрый взгляд. Только вот тело ее все белое, слегка прозрачное и немного размытое.

— Самое гадкое, что я настолько лишен эмоций, что не знаю, как себя вести. Будь тут обычный человек, он, наверное, яростно воскликнул бы, пообещав отомстить, или плакал взахлеб. А все, что чувствую я — это даже не грусть, это просто осознание того, что не смог тебя защитить и что это плохо. Прости меня, Ника.

— Не извиняйся.

— Прости. Я… я даже не могу оплакать твою смерть. Хреновый из меня сверхчеловек, да?

Ника подошла, села рядом, по ее личику потекли призрачные слезы.

— Не извиняйся. Ты столько для меня сделал хорошего. Ты даже сражался насмерть и чуть не погиб. И раз ты не испытываешь ни жалости, ни грусти, тогда я погрущу за нас двоих. Тогда я поплачу за нас двоих.

Она положила пальцы на руку Астера и, уткнувшись в плечо, заплакала сильнее. На миг чистильщику даже почудилось, что он чувствует ее прикосновение, а также появилась иллюзия, что камзол на плече промок от слез. В этот миг Астер ощутил, как глубоко-глубоко внутри появилось пламя ярости. Его жар был не более чем жар угля в сравнении с жаром доменной печи, но для чистильщика, никогда не испытывавшего сильные эмоции, и подавлявшего даже зачатки их, эта ярость по мощи была подобна бушующему урагану. Сжав рукоять револьвера, он тихо произнес:

— Я клянусь, что найду его. Найду и отомщу. Я заставлю его сполна заплатить за то, что отнял твою жизнь.

Глава 6

«Рассвет новой эры» и «Черная луна»

Наш мир изменился. Преобразился, когда в нем появилась магия. Но это произошло не из-за столкновения с чашей. Точнее, это столкновение было нарочно устроено! При создании наш мир был не готов к магии, но потом прошло время, и Бог излил часть силы в наш мир. Монстры — порождение его силы и служат как испытание людям. Мы — маги, новое поколение людей, которое призвано изменить этот мир. Мы должны не истреблять монстров, а ввести их в наш быт. Да, они не могут без человеческого мяса и крови, но тогда давайте скармливать им преступников! Да и вообще, мы должны не просто изучать монстров, но и подумать, как их силу дать людям. Мы должны изменить человеческую расу!

Из речи архимага Алмерхта, на собрании архимагов «Черной луны». 1666 год.

Астер медленно поднялся на ноги. Боль пульсирует в животе, но она не настолько сильна, чтобы могла остановить его. Кровь уже перестала идти, но все равно ему нужна медицинская помощь, чтобы вынуть дробь. Ника уже перестала плакать.

— Странно, почему я не попала на небо, — произнесла она. — Я помню, как зажигая спички, опять представляла разное. Видела и бабушку в золотом саду, хотела было к ней, но вспомнила, что ты все еще сражаешься, так что решила остаться. А потом звуки боя прекратились, и я побежала посмотреть, что случилось.

— Ты точно не мое воображение? — уточнил Астер.

— Эй, это грубо! И вдвойне грубо говорить это тому, кто только что умер.

— Прости.

Девочка-призрак как-то по-человечески вздохнула, хотя она и призрак, которому не нужно дышать, есть и делать все то, что присуще обычному человеку, но видимо она еще не до конца воспринимает себя как умершую и ведет так, словно еще живая. Наверное, со временем это пройдет, а пока она все также будет смеяться, шутить, грустить и плакать. По крайней мере Астер думает, что так и будет, но точно не знает, все-таки с подобным он столкнулся в первый раз.

— Астер, что же теперь мне делать? — спросила Ника.

— Мне-то откуда знать. До тебя я с привидениями и призраками не встречался.

— Но ты же охотник на монстров!

— Ну, так не на призраков! Я охочусь на все материальное. Ладно, для начала нужно отнести тебя… твое тело отцу. Вы втроем живете?

— Как бы да, только мама часто уходит и пропадает на неделю. Отец в такие времена совсем срывается и пьет без остановки. Все это из-за глупой травмы, что лишила возможности работать. Раньше у нас в семье все было так хорошо, — с печалью в голосе произнесла Ника.

Астер слегка помрачнел. Оно и понятно. Мать, поняв, что муж стал бесперспективным, либо активно ищет себе нового мужчину, либо из-за бедственного положения продает свое тело, чтобы хотя бы так обеспечивать семью деньгами. Муж же, осознавая это еще больше погружается в пучину отчаянья, заливая горе вином.

Астер двинулся по помещению и вскоре нашел нужное место. Кровь «демона», представившегося Людором, темно-красными пятнами выделяется на снегу. Она очень похожа на кровь монстра и все же отличается. По крайней мере ее точно нужно изучить, но кровь Людора нужна Астеру и для другого. Набрав нужное количество в отдельную фляжку, он двинулся по цеху, собирая пули — оставлять их слишком расточительно. Через десять минут собрав все, он вернулся обратно и осторожно поднял заледеневшее тело девочки. Чистильщик в который раз почувствовал, не столько печаль или досаду, сколько только отголосок этого чувства.

— Порою, начинаю сомневаться в том, что я человек, — тихо произнес он.

— Что? — спросила Ника.

— Ничего, — ответил он. — Догоняй.

Неся тело девочки, он выбрался из машинного отделения, прошел по внутреннему помещению завода. Людор не страшился оставлять следов. Еще несколько капель крови попались на пути. Затем Астер увидел небольшое углубление в стороне. Пальцы разворошили снег, в свете заклинания заблестел металлический комок.

— Твоя пуля, — догадалась Ника.

Астер огляделся по сторонам, но видимо Людор выковырял только одну пулю. Жаль, придется все-таки потратиться на серебро, чтобы полностью восполнить потерю. Можно было бы переплавить прямо монеты, если бы дукты продолжали делать из серебра. Когда-то они были действительно серебряными, но уже как сто лет их производят не из драгоценного металла, но на каждой монете, на обратной стороне, пишут, что: «владелец данной монеты имеет право обменять ее на аналогичную серебряную». То же самое и с банкнотами в десять, двадцать и пятьдесят дуктов. И если пятьдесят лет назад такое еще можно было сделать, то сейчас тебе просто так никто не обменяет десятидуктовую купюру на десять серебряных монет. Конечно, никто не отменяет возможность купить серебряные украшения, подносы и чаши. А вот серебро в чистом виде достать не так-то просто. По крайней мере для обычных людей. Чистильщиков такое правило не касается. Схожая ситуация, кстати, и с золотыми алавами — золотой монетой, эквивалентной ста дуктам. Их также заменили купюрами и монетами из похожего по цвету металла, но более низкой стоимости. Единственные монеты, что остались неизменными — медные кроу.

Улицы пустуют. Сейчас глубокая ночь, но в окнах горит свет, слышен звон бокалов и смех. Астер покосился на Нику. Она уже не идет, а летит, с интересом осматривая себя. Странная девушка. Так легко восприняла смерть. Хотя, возможно, когда ты лишаешься физического тела, то уже труднее испытывать чувство отчаяния. А может Ника просто еще не до конца осознала, что умерла или вообще воспринимает все происходящее как сон? Ответа Астер на этот вопрос найти не смог, спрашивать же девочку-призрака ему почему-то не хотелось, по крайней мере не сейчас. Возможно позже он и задаст это вопрос, а пока нужно разобраться с насущными делами.