Чистильщик
Шрифт:
Таня покивала с пониманием. Васильев вспомнил ее папашку и решил, что с Олежкиным они бы вполне спелись.
– А в школу вы, как я понимаю, не ходите?
Мальчишки удивленно воззрились на Валерия.
– Как это не ходим? – изумился Олежек.– Да Кремень из зала на счет раз выпрет, если у тебя в табеле два очка нарисуется!
– А у меня ваще ни одной тройки! – гордо заявил Гарик.
– Да сиди уж! – Олежек шлепнул его по затылку.– Этот отличник, блин, всех преподов на подсос подставил! – сообщил он Валерию.– Четверка за четверть – пятьдесят баксов. Пятерка – стоха.
– Вовсе не всех! –
– Ага! Кроме физрука!
– И что же? – в свою очередь удивился Васильев.– Никто из учителей тебя не послал?
– Меня-я? – Гарик скорчил рожу.– Да они за сто баксов!.. Ты хоть знаешь, сколько они по жизни имеют? А Силыч ваще меня похвалил, понял? Сказал, чтоб я табель всегда с собой таскал в ученическом билете! Чтоб любой мент сразу въехал, что я не гопник, а, реально, правильный пацан. Ну, в смысле, к уголовке – ни с какого бока не подхожу! Силыч, он фишку рубит! – Тут Гарик вспомнил, что Силыча уже нет, скис и умолк.
Очень кстати, к их столику подошел какой-то парень, осведомился, можно ли пригласить даму потанцевать.
– Можно,– доброжелательно ответил Валерий.– Но только мне.
Пацаны захихикали. Парень тоже улыбнулся. Не обиделся.
– Хочешь потанцевать?
– С ума сошел! Я уже ног не чувствую!
Васильев понял намек.
– Как, бойцы, наелись?
– Да вроде бы,– ответили бойцы.
– Тогда по коням. Вернее, по домам.
Договорились, что завтра в одиннадцать Олег позвонит Васильеву домой. Валерий словил тачку, отправил пацанов. Сам же, не мудрствуя, поехал домой к Тане. Не забыв прихватить с собой оружие и ядовитую «варенку».
Папуля отсутствовал. В Таниной комнате, половину которой занимала широченная тахта, Васильев не нашел ничего, пригодного под тайник, поэтому попросту запихнул сумку под кровать.
Таня наконец дорвалась до ванной и провела там почти час. Вернулась чистенькая, розово-нежная. Доверчивый большеглазый детеныш с пушистой желтой головкой.
Васильев, предвкушая приятнейшую ночь, тоже отправился принять душ, а когда вернулся, обнаружил, что подруга спит, свернувшись калачиком. Маленький зверек под огромным одеялом. Будить ее было бы форменным свинством, поэтому Валерий смирил желания, устроился рядом и мгновенно уснул.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Ранним утром Валерия разбудил Танин папаша, шумно перемещавшийся по кухне. Натянув брюки, Васильев отправился в туалет и, конечно, столкнулся с родителем в коридоре. С голым торсом Васильев выглядел внушительней, чем в одежде. Почти год свирепых тренировок придал его мышцам грозную рельефность. Причем, не показной объем, как у качка на анаболиках, а настоящую железную твердость. И это чувствовалось. Может, поэтому папаша не стал разбираться, кто он и откуда взялся в квартире, а просто посторонился. Хотя, возможно, что посетитель коммунистических митингов уже успел привыкнуть к друзьям дочери. Последнее, впрочем, Васильева не смутило. Валерия никогда не смущали прошлые любовники его женщин. Если женщина сейчас с ним, а не с теми, значит, он, Васильев,– лучше.
Папаша собрался и ушел. Вероятно, на работу. Валерий отправился на кухню, надыбал кусок хлеба, яйцо и ломтик копченого сыра. Вместе с чашкой сладкого кофе все это вполне сошло за завтрак.
Перекусив,
Петренко совершил непростительную ошибку. Разумней было вообще не показываться из подъезда, а махнуть с балкона второго этажа, благо, выходит на другую сторону. Но легкость, с которой он разобрался с основной группой, обманула Петренко. Он был уверен, что если на него и набросятся на улице, то результат будет аналогичный. Но никто не бросился на Петренко. Никто не выстрелил. Это успокоило. И вместо того, чтобы аккуратно красться вдоль стены, под прикрытием хоть и голых, но дробящих силуэт тополей, Петренко попер, как новобранец, прямо на обочину, да еще и остановился, рукой замахал, ловя тачку.
Стреляли из дома. Из окна второго этажа. Профессионал стрелял. Мастер. Попал точно куда целил. А целил он в голову.
Валерий не стал дожидаться, пока проснется Таня. Оставил ей записку, чтоб из квартиры не выходила, ждала его звонка, а сам отправился домой.
И на сей раз на Рубинштейна обошлось без сюрпризов. Но около десяти проклюнулась междугородка. Звонил отец.
– Плохие новости,– сказал он.– Напали на Ленку.
Лена Васильева пила пепси-колу из бумажного стаканчика и благосклонно слушала приятеля Женю. Женя же разливался соловьем, поскольку благосклонность Васильевой в университете ценилась весьма высоко. Очень красивой считалась Лена Васильева.
И не только считалась, но и действительно являлась таковой. Натуральная блондинка с голубыми глазами, аккуратными носиком и выпуклыми губками. Вдобавок стройна и длиннонога. И неглупа, что, впрочем, мало кто из студенческой молодежи относил к достоинствам. Но ведь и Женя – далеко не дурак и тоже не урод, строен, мускулист и голубоглаз, кстати. Правда, ростом немного не вышел, но не настолько, чтобы смотреть на Васильеву снизу вверх.
Дело происходило в солнечный полдень в открытом кафе на берегу вертлявой речушки, затененной деревьями, можно сказать, в самом центре города Симферополя. Воздух дурманяще пах весной, и щеки молодых людей уже тронул первый загар.
Женя и Лена были единственными посетителями. Остальные столики: и под отдельными цветными зонтами на набережной, и в крохотных беседках, нависающих над водой,– пустовали. Молодой бармен с удовольствием разглядывал Ленины ножки и, очень возможно, прикидывал, как отшить от девушки ее приятеля. Ничто не предвещало грозы. Даже то, что Лене и Жене в это время положено было не греться на солнышке, а сидеть на лекции.
– Прошу прощения!
У столика остановился мужчина. Второй держался чуть поодаль.
– Вы – Лена Васильева?
Правильный ответ: «Нет». Именно так следует отвечать незнакомцам на улице. Но Лена этого правила не знала, а предупреждения отца вылетели у нее из головы.
– Да, это я,– девушка кокетливо улыбнулась.
– Еле вас нашел,– мужчина улыбнулся в ответ.– Хорошо, ваши подруги в институте подсказали, а так и уехал бы, не передав подарок.
– Какой подарок?
– Из Питера. От вашего брата.
– Ой, вы из Питера? – обрадовалась Лена.
– Точно! И буду там уже послезавтра. Если хотите что-нибудь передать…