Чистильщик
Шрифт:
Ух, зараза!!! Когда-нибудь я ее…
На улице послышался автосигнал. Я резво Метнулся к выходу: вот она, моя радость долгожданная, моя раскрасавица!
Увы, это был всего-навсего посыльный «Курьера», который привез заказ.
Без особого энтузиазма разложив на столе в гостиной все аксессуары торжественного ужина, я аккуратно установил хризантемы в вазу (эта фурия обожает хризантемы), запихал шампанское в морозилку и накрутил номер объекта ожидания.
С той стороны мне тем же эротическим голосом сообщили: пока есть кое-какие дела, не позволяющие отлучиться; томительное ожидание только раскаляет страсть и придает остроту интимным отношениям, и вообще – учитесь властвовать собой, парниша! Короче, будет лишь через
Тудыт твою налево! Взвыв от досады, я слегка попрыгал, чтобы восстановить кровообращение и душевное равновесие, ритмично подышал и пошел посмотреть, чем там занимается Милка.
Милка была в порядке. Она сидела в моей импровизированной студии, задумчиво улыбаясь, и рисовала. И рисовала то, что положено, – никаких отклонений.
Вернувшись в гостиную, я принялся гулять из угла в угол, с нетерпением поглядывая на ходики и подгоняя минуты. Кстати, пока я тут расхаживаю без дела, давайте расскажу вам о некоторых особенностях моей личной жизни. Боюсь, без этого вам может кое-что показаться не вполне понятным в процессе нашего последующего общения. А если вы прочли «Профессия – киллер», можете следующие странички смело перелистнуть – ничего нового вы там не обнаружите.
Итак, зовут меня Эммануил Всеволодович Бакланов (о чем думали мои родители?!). Имечко, сами понимаете, еще то, а потому для своих я – Бак. Рост – 174 см, вес – 85 кг, зимой догоняю до 90 – толстею от безделья. Всю свою сознательную жизнь увлекался ушу и старательно постигал учение даосов, которое так и не сумел осилить по причине чрезмерной лености и излишней чувственности, превратно трактуемой близкими людьми не иначе как склонность к сдвигу на сексуальной почве. Имею большую и, смею надеяться, неглупую голову, а также предрасположенность к маразматическим измышлениям философского плана, которая в зависимости от влияния сезонных факторов может обостряться до чрезвычайности.
Сейчас мне тридцать лет. Шесть из них я служил в спецназе внутренних войск, откуда в 93-м году меня благополучно выперли за скверные манеры. Непосредственно перед выпиранием (а может, задолго до того – точно не знаю) я благодаря своей красавице жене успел обзавестись мощными ветвистыми рогами. Если бы они действительно росли, я скорее всего был бы похож на пятнистого оленя в зрелом возрасте.
С рогосозидательницей я счел целесообразным скоропостижно развестись после небольшого скандала и умотал в свой родной город, оставив ее с непонятно чьим сыном (на хачека здорово похож) на попечении многомудрых родителей.
Чуть позже мои родители погибли в автокатастрофе при смутно прослеживающихся обстоятельствах (сумерки имели место). От горя и безысходной тоски я ушел в долговременный запой, в процессе которого только чудом не угорел от алкоголя и не продал дом своих родителей каким-нибудь ханыгам.
Из запоя меня вытащил славный парень Дон. Донотаи Резоевич Чанкветадзе. Обаятельный грузин, которого несведущий наблюдатель ни в коем случае не заподозрит в том, что он в этом году отпраздновал свое шестидесятилетие. Так хорошо этот парниша выглядит – следит за собой. Дон – светлое пятно на фоне всеобщего российского упадка, ходячий аналитический центр и вообще – президент огромной фирмы, которая занимается всем, что входит в понятие «сельскохозяйственная продукция»: производством, обработкой и сбытом оной.
Когда-то давно, до моего рождения, Дон беззаветно любил мою мать. А потом его кореш – мой папанька – эту любовь у него отбил и женился на ней. Обычное дело, прошу заметить, – такие случаи сплошь и рядом имеют место в системе человечьих отношений. Детей у Дона нет, и, возможно, в память о любви к моей матери он относится ко мне несколько иначе, чем к обычному сотруднику фирмы. Правда, для наших необычных отношений есть и другие причины, но вот эта, на мой взгляд, является превалирующей.
В настоящий момент должность, мною занимаемая, именуется солидно
Дон, светский лев и гранд, король многоходовых комбинаций в деловом мире, когда ситуация закручивается в штопор и имеют ценность только хорошо наработанные автоматизмы воина, теряет голову и становится совершенно беспомощным. Вот тут выступаю я: взваливаю все его проблемы на свои крепкие плечи и начинаю отрабатывать свой хлеб с красной икрой. Так было уже несколько раз, и, как мне кажется, я с лихвой окупил затраченные на меня средства и отеческую заботу патрона. В противном случае Дон не держал бы меня: он не альтруист и все свои деяния сообразует с рациональным расчетом.
По роду деятельности наша фирма полукриминальная, как, впрочем, и все солидные образования аналогичного типа. Иначе они давненько бы повылетали в трубу под траурный марш Шопена. Государство грабит предпринимателей стократ круче, чем самые отъявленные бандиты. Поэтому предприниматели предпочитают иметь дело с бандитами. Наша фирма в этом плане не составляет исключения, хотя она и занимает ведущее место в области по объему выпускаемой продукции и инвестиционным вложениям. Без бандитов в нашем деле далеко не уедешь. Хотя бы уже потому, что все торговые точки, которые реализуют продукцию нашей фирмы, располагаются на чьей-то земле и территориально принадлежат той или иной бригаде. А помимо этого, существует еще целый ряд обстоятельств, которые однозначно предписывают нам вовсю сотрудничать с братвой сразу по нескольким направлениям, и порвать этот порочный круг до сих пор никому еще не удавалось.
Волей случая вышло так, что два года назад мой бывший ротный, боевой брат и наставник Бо стал главой бандитской группировки сразу аж четырех районов периферии Новотопчинска. Может быть, именно в связи с этим, а может, просто из-за того, что более явно выраженного бездельника в фирме не нашлось, с некоторых пор в мои функции входит решение всех вопросов, так или иначе связанных с периферийной братвой. С этой группировкой у нас вообще нет проблем: стоит мне навертеть номер ротного… (Пардон – бывшего ротного! Теперь в миру его именуют не иначе как Бо.) Так вот, стоит мне навертеть номер Бо, как все проблемы моментально отпадают. Это в значительной степени добавляет мне весу в глазах руководящего состава фирмы – они понятия не имеют, что такое боевое братство, и полагают, что я сам по себе такой изощренный организатор: кручу дела с целой группировкой, которая, между прочим, держит под «крышей» практически все наши производственные мощности. Ну и пусть себе полагают – мне от этого не хуже. А рядовые «быки» всех четырех бригад периферии вообще считают, что я – правая рука Бо, поскольку мы частенько общаемся и проворачиваем кое-какие совместные дела.
С городскими группировками также трудностей не возникает. Они все в кабале у Дона и помнят об этом. Кроме того, все дела с городской братвой ведет страшный пройдоха и буквоед, наш юрисконсульт – Гнилов Ник. Ник., который так много знает, что его пора убивать. При общении с ним у каждого возникает мощный комплекс профессиональной неполноценности – если вы сантехник, к примеру, через три минуты беседы с Гниловым, который ни разу в жизни не закрутил гайки, вам покажется, что вы имеете счастье разговаривать с чемпионом мира по монтажу санузлов. Он переспорит и переубедит кого угодно – исключений пока не зарегистрировано.