Чистильщики пустошей – 3: Мэдмакс
Шрифт:
Однородная жужжащая слепнями толпа. Знакомая, своя и… и так и не ставшая родной. Теснились, задевая друг друга вытертыми-выжженными белыми плащами-пыльниками, одинаковыми домоткаными рубахами, брезентовыми штанами, широкополыми шляпами. Смуглые до черноты, с широкими сильными руками, вислыми, ниже подбородка, усами, с прорехами в зубах, пахнущие потом, землей, навозом, табаком и постоянным перегаром от дымки, ядреного самогона. Селяне, чего уж.
Дед Стах куда больше уважал редких окрестных фермеров и ранчеров. Хотя и у тех хватало дурости и глупости. Но те хотя бы не напоминали
– Пошли, – дед Стах толкнул широкую тяжелую дверь, – Исаак почти не ходит.
Наемник зашел за ним, огляделся чуть удивленно. Да уж, было с чего, дом Исаака Вайсмана отличался от многих в селе… Если не ото всех. Да и дом деда Стаха тоже, потому как жил тот именно здесь.
Глава вторая: деньги решают многое… но не все
В доме оказалось уютно и, отчасти, даже красиво.
Стены, оббитые опаленными и залакированными досками. Разводы от огня складывались в красивый неправильный узор черных полос. Ровный пол из плашек, подогнанных одна к одной. Дорожки, еле заметно зеленые и затертые почти полностью, но чистые. Вместо крючков для одежды – сайгачьи рога. Из остальных трофеев в глаза бросалась только башка огромного странного волка.
– Мутант? – кивнул наемник. – На что взяли?
– Жакан. – пожал плечами Стах. – Три пули всадить пришлось, пока подох. Двух последних собак мне порвал, курва. Забрел откуда-то с Пармы, не иначе. У нас таких никто и не видел. Куртку сними, взмокнешь.
Он показал рукой, куда идти. Поставил «слонобой» к стене и прошел следом. Чуть поднырнул под низкий косяк, заходя в натопленную, несмотря на жару за окнами, комнату. Исаак недавно стал мерзнуть постоянно, приходилось терпеть.
Наемник огляделся. Комнатой называть не хотелось… кабинет, больше никак и не скажешь. Тяжелые шторы-портьеры, совершенно неуместные в сельском, пусть и очень добротном, доме. Шкафы с книгами, высокие, до потолка. Дико смотрящаяся ИД-панель на стене. Низкий широкий стол с пепельницей, папиросными гильзами и початой пачкой табака. Дымящийся чайничек с чем-то травяным. Два низких, с высокими спинками, стула. И большое кресло на колесах, обшитых резиной. Кресло с хозяином, желтым и высохшим стариком, хитро и цепко смотрящим на вошедших.
– Прибыли… – Исаак Вайсман прищурился, сразу став еще хитрее.
Наемник кивнул. Дед Стах, показав ему на правый стул, налил себе отвара, бросил ложку меда из стоящей рядом сахарницы с отколотой ручкой. Сел, начал набивать папиросы. Разговор, судя по всему, складывался не быстрый.
– Меня зовут Исаак Моисеевич Вайсман, молодой человек, – представился хозяин, – а это мой компаньон, Евстахий Игоревич Лукашинский, поручик Его Величества Императорской армии. Заметьте, не бывший и не запаса, потому как таковым стать не успел, да и офицеры бывшими не бывают.
Наемник снова кивнул.
– А как обращаться к вам?
– Вы же знаете.
– Действительно.
– И давно ты послал за ним? – поинтересовался дед Стах. – Изя?
– Давно. Две недели назад.
– Чертов старый интриган.
– Я вам не мешаю? – поинтересовался наемник. – Господа?
– Простите. – Исаак Вайсман взял протянутую ему папиросу и закурил. – Угощайтесь.
– Спасибо, – наемник мотнул головой, – мне не стоит курить. Обоняние становится плохим.
– Разумный молодой человек, да, Стах? – Исаак уважительно покивал. Дед Стах не ответил, оскалился, сидя на стуле.
– Хорошо… – Вайсман кивнул, явно соглашаясь со своими мыслями. – Тогда я немного поговорю за вас. Тем более, приятно поговорить с новым человеком, когда встретить его у нас, в глуши, тяжело. Сами понимаете, к нам даже коробейникам тяжело добрести, или, к примеру, продавцам вроде как лекарств. А эти куда угодно дойдут.
– Изя! – дед Стах чуть было не сплюнул. – Хватит трепаться!
– Ох, простите старика… – лицо Исаака сморщилось сушеным яблоком с разбежавшимися морщинками, – скучно.
– Понимаю, – кивнул наемник, повернулся к деду Стаху, – меня зовут Мэдмакс.
Дед Стах хмыкнул.
– Интересное у вас… прозвище.
Наемник не ответил, пожал плечами.
– Вроде как в нашем детстве даже был какой-то старый-престарый фильм, да? – Исаак посмотрел на товарища.
– Не знаю, – мотнул головой дед Стах, – да и какая разница?
– Правильно, правильно…
– Перейдем к делу? – Мэдмакс перевел взгляд на Исаака. – Что у вас?
Старики замолчали. Тяжело и мрачно. Молчание было знакомым. Охотник уже сталкивался с ним, постоянно и везде, там, где приходилось работать. Это стало ясно сразу, как только вошел в село.
Взгляды цепляли со всех сторон. Колкие, острые, прямые. И испуганные. Страх плыл в селе плотной осязаемой пеленой.
– Могу попробовать угадать. – Мэдмакс посмотрел на стариков. – Да?
Вайсман согласно кивнул, состроив хитрую гримасу. Мол, друг Стах, посмотрим на молодого человека. Тоже, надо ж как, таких старых кремней и в городе не встретишь.
– Ночные постоянные, нападения, странные и не оставляющие следов.
– Прямо Шерлок Холмс, право слово, – хмыкнул Стах, – про ночные угадал. Прямо в точку.
– М-да… – вздохнул Вайсман. – Думаю, что чаще всего именно так все и происходит. Во многих прочих случаях. Вот только у нас…
– Что? – Мэдмакс всмотрелся, пытаясь уловить что-то странное в выражении лица нанимателя.
– Следы находят. Вот только после нападения они… Они не уходят к стене. Они пропадают здесь, на площади, где вымощено булыжниками. И их не обнаруживают за стеной. Никогда.
– Пытались отследить?
– Пытались. – Дед Стах сплюнул в пепельницу. – На ночь выливали дегтя, смолы. Сейчас жара, не застынет. Нет там следов, за стеной. Здесь она, тварь, у нас.
Мэдмакс не ответил.
– Убивает последние пару месяцев, без порядка и какой-то связи. Дети, женщины, старики, мужчины. На караульных не кидается, от патруля прячется. А утром, постоянно, труп, снова труп, опять труп…
Дед Стах сплюнул еще раз. Провел ладонью по рту и усам, всмотрелся в собственную слюну. Сердито кхекнул, удерживая кашель.