Чисто альпийское убийство, или Олигархи тоже смертны
Шрифт:
– Они его сейчас на диванчик устроят, он часик поспит и опять в норме будет. С Геннадьевичем такое бывает – перенервничает, выпьет лишнего и раскисает. Здоровье-то уже не то.
– А тебя они не одну оставили. Пока мы тут, ничего с тобой не случится. Мы свое дело знаем, – добавил Вова-два. – Не переживай, вот они, твои архаровцы, уже управились.
И потек разговор. Чуть нестройный, сбивчивый, прерываемый грустными опрокидываниями без тостов. Разговор старых знакомых.
– А вы чего клиента с собой
– Клиент. – Трезвый Жека с улыбкой посмотрел на притихшую Ёлку. – Но это мы с ней сюда пришли. Валерка – ее хороший знакомый.
Слукавил малость, конечно, подлец, уж кто-кто, а он-то знал, что «хорошими» знакомыми Элку и нынешнего покойного назвать уж никак нельзя было!
– Да ладно!
К столу начала подтягиваться публика. Со своими стульями, рюмками и бутылками. Человек, скептически заявивший «Да ладно!», оказался уважаемым всеми Николаем Семенычем, Ёлка его на кладбище видела. Довольно высокий, лет пятидесяти мужчина с совершенно седыми волосами. Тот самый, который Валерку в свое время на работу с юношеской сборной перетащил.
– Что значит «да ладно!»? – Элка решила влезть в разговор.
– Не было у него знакомых женщин. Ну, то есть были, но только по работе. Он после Ритки баб вообще терпеть не мог. А тут вы, такая хорошенькая! Вранье это все. Так что – кто вы, девушка? – Семеныч чуть отодвинулся, окинул Ёлку взглядом и недоверчиво прищурил холодно-голубые, с серым стальным оттенком глаза.
Блин, ну и что теперь? Доказывать каждому встречному, что они с женоненавистником Валеркой всего один раз на свидание сходили?
– Я Элла. С Валеркой мы действительно были знакомы.
– Мужики, – Семеныч указал взглядом на телохранителей, – на тебя работают?
Ёлка кивнула. Непонятно чем успокоенный, Семеныч удовлетворенно кивнул, разлил по емкостям спиртное и коротко изрек:
– За Валерку. Хороший парень был.
Выпили. Помолчали.
– И все-таки, что бы ни говорил Сергей Геннадьевич, я не верю, что Валерка сам себе герыч вколол.
Похоже, старый тренер тут для всех был абсолютным авторитетом. Вон Сашка, уже «тепленький», а имя-отчество старикашки полностью и с пиететом выговаривает!
– А может, все же сам? Не мог же ему никто насильно наркотик вкатить! Лерка ж вам не пацан какой, он бы не дался. А следов борьбы, менты говорят, нет никаких. И замок не взломан. Получается, что сам…
Женька, присутствовавший при разговоре Ёлки с майором, был несколько в курсе подробностей произошедшего.
Помолчали немножко. А потом один из Вовок мрачно заявил:
– Да Риткиных это рук дело. Сто пудов. Она в последнее время ему вообще житья не давала. И папаша ее тоже. Говорят, он недавно среди своих друганов орал, что собственными руками бывшего зятя задушить готов.
– Слушайте, ну вот что за бред вы несете?! – Элке вся эта катавасия с преувеличением угроз Ритки и ее папеньки уже надоела. – Ну не Средневековье же на дворе! Поорал мужик, поугрожал – с кем не бывает! Это же не повод человека в убийстве подозревать!
Мужики уставились на нее, как на розоватого пришельца с Юпитера. То есть с изумлением и легким непониманием.
– Не знаешь ты этого урода. У него мозг вообще отшиблен! Напрочь. Даже спинной. Ему человека замочить – как задницу почесать. И если он сказал, что убьет, значит, убьет. И ничего ему за это не будет.
– А может, Валерка действительно сам… – осторожно предположила Элка.
Народ помолчал. Разлили по рюмкам. Выпили – без тоста и без чоканья. Еще немного помолчали.
А потом Семеныч веско подытожил:
– Сам Валерка не мог. Не такой он был. Убили его. Это однозначно. Кто? Может, Ритка или ее папаша. Может, еще кто-нибудь, кому он на хвост наступил. Но мы этого никогда не узнаем. Раз так чисто сработано, значит, серьезные люди этим занимались. Таких никогда не находят. Так что проще считать, что он сам. Вот так-то, девонька. Вот так-то…
– Всё. Задолбали. Оба. Видеть вас больше не хочу. Никого вообще видеть не хочу. Надоели. И вы надоели, и покойники надоели, и криминал весь этот тоже надоел. Ухожу я от вас.
Элка металась по комнате и остервенело запихивала в дорогущий стильный чемодан все, что попадало ей под руку – кроссовки, купальник, выдернула из ноута шнур акустической колонки – и ее, родимую, тоже в саквояж ногой утрамбовала. Колонку в смысле.
– Никто меня не любит. Злые вы. Уйду куда глаза глядят. – Она замерла посреди комнаты, осматриваясь, чего бы еще такого жизненно необходимого взять с собой в дорогу.
Удобно устроившиеся в огромных низких креслах по разным углам комнаты, телохранители меланхолично кивнули, соглашаясь с хозяйкой. Они всегда так в моменты Ёлкиных приступов неконтролируемого идиотизма себя вели. Молчали по углам и головами не в тему покачивали. Правда, иногда остроумные реплики подкидывали.
Как вот сейчас, например:
– Далеко собираетесь-то, Элла Александровна? Вам такси заказать или вы до соседней комнаты сами чемодан допрете?
– Почему до соседней комнаты? – подозрительно глядя на флегматично рассматривающего ногти Женьку, поинтересовалась разбушевавшаяся Элка. – Я вообще-то от вас в даль далекую сваливать собралась.
Евгений устало-язвительно вздохнул, оторвал взгляд от маникюра и пояснил:
– Просто я даже представить себе не могу, где, кроме как в соседнем помещении, вам весь этот набор, – он ухмыльнулся, кивнув на чемодан, – понадобится. Ибо уезжать куда-то далеко с этим странным скарбом бессмысленно, а вот ежели вы решили перестановку в квартире сделать и барахлишко по хате пораскидать, то это совсем другой расклад получается, давно пора в комнате уборочку навести. Вот вам, собственно, на фига два тома Белинского в дороге?