Чисто английское убийство
Шрифт:
— Благодарю за урок, — сказал д-р Ботвинк смиренно. — Конечно, мне известно, что Англия во многих отношениях приблизилась к равноправию. Интересно, и в данный момент, пожалуй, будет уместно заметить, что совсем недавно вы отменили закон, по которому пэров судят за убийство совершенно иначе, чем простых смертных. Тем не менее человеку постороннему, вроде меня, например, представляется, что в некоторых отношениях вас еще мертвой хваткой держит прошлое. Я наткнулся на крайне интересный пример как раз сегодня утром. Не угодно ли будет… — Д-р Ботвинк вдруг осознал, что обращается к пустой комнате. Он вздохнул и отвернулся. Через несколько минут он опять подымался по крутой лестнице в архив, где его ждало неизменное прошлое со всеми своими сокровищами.
В старой шляпе для рыбной ловли, принадлежавшей его кузену, в слишком длинном и широком для него макинтоше и в болотных сапогах, натянутых на грубые башмаки, Джулиус продвигался по подъездной аллее. Серая слякоть перемежалась с островками мокрого снега, в которые он проваливался по колено. Стоки были забиты снегом, на месте канав образовались огромные желтые лужи. Дорога к ферме, куда он направлялся, вела под гору, так что фактически он почти все время спускался по руслу мелкого, но стремительного потока. С правой стороны дороги тающий снег стекал с откоса множеством ручейков, которые уже вырыли глубокие борозды в гравии, покрывавшем аллею. Слева избыток воды стекал вниз, превращая луг в трясину. Снег таял с поразительной быстротой. Справа на склоне уже виднелось два-три клочка обнаженной земли. Сэра Джулиуса удивило, почему они коричневого, а не зеленого цвета, пока, подойдя ближе, он не увидел, что это не голая земля, а орда изголодавшихся кроликов, набросившихся на первую показавшуюся из-под снега травку.
Шагать в таком тяжелом облачении было нелегко, но сэр Джулиус неплохо продвигался до тех пор, пока не завидел слева фермы. Он не стал пробиваться, а взял направление прямо вперед, к деревне. Когда он проходил мимо, во двор фермы вышел человек и что-то ему крикнул. Сэр Джулиус махнул ему рукой и пошел дальше, не обратив на окрик внимания. От непривычного для него напряжения он весь вспотел и лицо у него побагровело. Если он вышел для того, чтобы глотнуть свежего воздуха, то своей цели он уже достиг; но он упорно стремился вперед, как будто от этого зависела его жизнь.
Обогнув забор фермы, он увидел перед собой небольшой пригорок, за которым, как он знал, дорога идет вниз к реке и дальше за ней, к деревне. И тут он понял, что кричал ему человек на ферме. За последние два дня ветер намел перед склоном высокий сугроб, и именно здесь, еще до оттепели, работники с фермы пытались пробить дорогу в мир. Джулиусу пришлось идти по узкому проходу между снежными стенами выше человеческого роста. Из-под основания стен сочилась вода, но сами они были крепкие и плотные, не поддающиеся перемене температуры. Но протоптанный ногами работавших здесь людей снег превратился в лед, и было скользко. Вскоре сэр Джулиус дошел до того места, где работа была прекращена. И тут-то и начались неприятности. Перед ним оказалась стена снега — не такая уж высокая, самое большее три-четыре фута, — но совершенно отличная от тех искусственных стен, мимо которых он только что прошел, — стена, на которую невозможно было взобраться и сквозь которую невозможно было пройти.
Министр финансов с поразительной решимостью пошел на штурм этого препятствия. Сделав первый шаг, он погрузился в снег почти до верха сапога, сделав второй, он чуть не потерял сапог, увязнув в снегу. Но он упорствовал. Взмахивая руками, чтобы сохранить равновесие, мокрый снаружи и изнутри, он погружался в мягкую, липкую массу. Это было все равно что идти по клею. Некоторое время ему казалось, что невозможно сдвинуться с места. Потом, когда он, отчаянно барахтаясь, подался вперед, он нащупал ногой комок твердого снега, который удержал его. С этого момента стало легче. Ему казалось, что он пробивается уже целую вечность, но наконец он добрался до конца прохода. По обе стороны появились знакомые колья ограды, окаймляющей подъездную аллею. Он, шатаясь, поднялся на несколько последних ярдов и, задыхаясь, с торжеством выпрямился.
Сэр Джулиус вытер мокрым носовым платком струившийся по лицу пот. Перед глазами у него плясали круги, и он не сразу разглядел открывшийся перед ним вид. Прямо перед ним, менее чем в полумиле, лежала деревня. Он видел окруженную деревьями норманнскую башню церкви на небольшом холме, откуда в прошлую ночь доносился звон колоколов. Под лучами склонявшегося к закату солнца золотой флюгер так ярко сверкал в воздухе, прозрачном после дождя, что казалось, до него рукой подать. Но между сэром Джулиусом и деревней лежала мутная полоска воды, темную поверхность которой испещряли белые пятна — глыбы снега, смытые с берегов и унесенные вздувшимся ручьем. Двойной ряд подстриженных ив отмечал границы русла, но на добрую сотню ярдов по обе стороны от линии деревьев разлив образовал грязные озера. Прямо перед собой сэр Джулиус видел горбатый мост, через который шла дорога в деревню; сам мост не был затоплен, но последний участок подъездной аллеи, пересекавший прибрежный луг, исчез под водой.
Сэр Джулиус произвел оценку обстановки. Он мог составить себе довольно точное представление о глубине воды по ограде с обеих сторон; насколько он мог судить, вода поднялась на фут-два, не больше. Очевидно, вода пришла сверху, где оттепель началась на несколько часов раньше, чем в долине. Недавно прошедший дождь не мог вызвать такого разлива. Но тающий снег стекал в долину тысячей потоков и ручейков. Значит, Диддер мог разлиться еще больше. Если не переправиться сейчас, можно остаться отрезанным надолго. Глубоко вздохнув, сэр Джулиус сошел по склону, и при каждом шаге в сапогах у него хлюпала вода. Как он и ожидал, в нескольких ярдах от моста вода дошла ему до колен. Но течение оказалось гораздо сильнее, чем он рассчитывал. Обломки и мусор почти забили проход под мостом, и оттого сильный поток воды устремился на берег. По мере того как сэр Джулиус подымался, ему становилось все труднее идти прямо вперед. Он не догадался взять с собой палку, и теперь, почти у цели, он чувствовал, как вода сбивает его с ног. Но под ногами у него была твердая почва, сапоги не пропускали воды и, наклонясь в сторону, обратную течению, он ухитрялся сохранять равновесие.
И вдруг совершенно неожиданно он угодил левой ногой в глубокую яму. Когда холодная вода полилась за голенище, он вздрогнул. У него мелькнула мысль, что вода подмыла аллею. Судорожным усилием он перенес правую ногу вперед и нащупал вполне досягаемую точку опоры. Осторожно вытащил из ямы увязшую левую ногу и поставил ее рядом с правой. Вот когда он пожалел, что не захватил палку! В грязной воде невозможно было разглядеть, что под ногами. Но с другой стороны, возвращаться было так же опасно, как идти вперед. Мост соблазнительно высился в нескольких шагах от него. Очень осторожно, продвигаясь каждый раз лишь на несколько дюймов, сэр Джулиус начал приближаться к мосту.
Он прошел не больше ярда, когда усыпанная гравием поверхность ушла у него из-под ног. Сэр Джулиус упал навзничь. Голова его возвышалась над водой, но туловище погрузилось в воду. В тот же самый момент ноги его оторвались от земли и всплыли на поверхность, так что воздух в сапогах превратил их в самую плавучую часть его тела. Никакими силами он не мог теперь встать на ноги. Оглушенный ревом взбешенной воды, он беспомощно смотрел, как два баллона на его ногах описали в водовороте круг и понеслись по течению, волоча за собой тяжелый, насквозь промокший и медленно прогружающийся на дно тюк, который — как он вдруг с ужасом понял — в действительности был сэром Джулиусом Уорбеком, членом парламента, ныне обретающимся в обозримом расстоянии от смерти.
Вдруг он почувствовал острую боль в правой подмышке. На секунду у него мелькнула смутная мысль, что такие неведомые науке ощущения и должен испытывать утопающий, но тут же он осознал, что его просто куда-то тянут. Он увидел, что уже не плывет по течению, а быстро передвигается поперек его. С трудом подняв голову, он обнаружил, что его тянет толстая палка, гнутая ручка которой твердо зацеплена за его подмышку. Другой конец палки находился в руках сержанта Роджерса, который, удобно устроившись на мелком месте, подтягивал сэра Джулиуса к берегу; при этом он куда меньше волновался, чем рыболов, вытаскивающий лосося.