Чисто весенние убийства
Шрифт:
– Боюсь, я вас утомила. Со мной всегда так: начну болтать и не могу остановиться. Моя мамочка была балаболкой, так что я, наверное, пошла в нее. Хотя при жизни родителей у меня было не много возможностей это проверить. Мамочка терпеть не могла домашнюю суету, поэтому, как только я окончила школу, дом лег на мои плечи. А мои родители могли с тем же успехом жить на необитаемом острове. Для них никого вокруг не существовало. Они до самой смерти нежно любили друг друга.
– Они недавно скончались? – спросила я.
– Шесть месяцев назад. – Мисс Уитком промокнула глаза. – Мамочка себя неважно чувствовала, а она плохо умела переносить боль. Однажды вечером они с папой наглотались снотворного, устроив перед этим праздничный ужин при свечах. Наверное, так было для них лучше, они не могли жить друг без друга.
– Вы их… обнаружили?
– На следующее утро.
– Какой ужас! – искренне воскликнула я.
– О да! – Мисс Уитком сжала руки. – Но жизнь продолжается, правда? Поначалу мне казалось, что я предаю их, – вы понимаете меня, миссис Хаскелл? – продав большой старый дом и большую часть мебели, но я понимала, что если сразу же не начну новую жизнь, то не начну ее никогда. И тогда очень скоро превращусь в одну из тех чудаковатых старушек, которые живут ради своих кошечек.
– Не сомневаюсь, вы были очень хорошей дочерью. – Надеюсь, я не покривила душой.
Кларисса Уитком глянула в зеркало и грустно ответила:
– Это единственное, что я умела делать хорошо. Ни умом, ни какими-то талантами похвастать не могу.
– Вижу, у вас есть рояль. – Через открытую дверь гостиной я углядела полированный бок инструмента. – Вы привезли его из родительского дома?
– Да, моя мать неплохо музицировала.
– А вы играете?
– Мне всегда хотелось… – Она вновь покраснела и стиснула ладони. – К сожалению, с недавних пор я лишена такой возможности. Воспаление сухожилий. Это не причиняет боли, но врач говорит, что кисти ни в коем случае нельзя напрягать. – Мисс Уитком быстро отвела взгляд. Я подозрительно уставилась на нее. С какой ей стати врать? – Дети! – вдруг воскликнула мисс Уитком. – Нам лучше вернуться к ним.
– Да-да, – зачастила я, – их нельзя оставлять одних! От этих умников чего угодно можно ожидать! Особенно от Тэма. Надеюсь, они не фехтуют на вилках.
– Вы ведь не откажетесь перекусить? Что-что, а готовить я умею. – С этими словами Кларисса Уитком распахнула дверь в столовую. – Мне не терпится задать вам уйму вопросов по поводу оформления дома, ведь хочется, чтобы жилище выглядело уютно. Талантов у меня нет, но даже мне ясно, что громоздкая мебель не годится для этого… – Она осеклась.
И вовсе не потому, что Эбби с Тэмом устроили в комнате кавардак.
Моя дочка сидела за столом, усердно уплетая пудинг с заварным кремом. А вот ее брат исчез, хотя его тарелка была вылизана дочиста.
– Привет, мамочка! – Эбби просияла. – А Тэм пошел домой. – Она забралась с ногами на стул и махнула ложкой в сторону доходящего до пола окна. – Правда, он не сказал до свидания, мисс Уитком. Может, он упал в море? – В ее голосе любопытство мешалось с беспокойством.
Истерика приняла меня в свои гостеприимные объятия. Как же Тэм мог уйти?! Ему всего три года!
– Мне не следовало их оставлять! – Мисс Уитком изо всех сил старалась показать, что не теряет присутствия духа. – Прошу прощения за болтовню! Но, наверное, не стоит больше об этом.
Бегите за Тэмом, миссис Хаскелл, а я присмотрю за Эбби.
Она взяла мою дочь за руку, а я выскочила из дома и несколько мгновений стояла, раскачиваясь, словно дерево на ветру. Куда бежать? Может, Тэм захотел срезать путь и отправился через темный перелесок? Или же выбрал длинный, но проверенный маршрут по Скалистой дороге, вдоль моря? Решив, что последний вариант более вероятен, я каким-то непостижимым образом сумела, отклеить ноги от земли.
– Тэм, дорогой! – вопила я что есть мочи, кенгуриными прыжками несясь к морю. – Ты меня слышишь? Ответь мамочке!
Выскочив на Боярышникову тропинку, я поклялась Господу, что зацелую Тэма до изнеможения и не расстанусь с ним, пока ему не пойдет пятый десяток. Через три шага я едва устояла на ногах от сильнейшего желания убить собственного сына. Проклятый мальчишка! Кроме того, я разрывалась между жгучей потребностью попросить Клариссу Уитком позвонить Бену и радостью, что он ничего не знает.
Начал накрапывать дождь, и я поежилась в своей выношенной курточке. Хорошо еще, что нет грозы, а то за раскатами грома Тэм не услышал бы моих истошных криков. Я завопила с утроенной силой. Ответом был лишь пронзительный стон чайки. Сердце шлепнулось куда-то в область желудка. Я, спотыкаясь, бежала по Скалистой дороге, и во мне все больше зрела надежда, что Тэм каким-то чудом добрался до дома и благополучно сидит на кухне, беседуя с Джонасом. Хватит с меня моего проклятого воспаленного воображения!
Но что, если Тэм слишком близко подойдет к краю обрыва? Он может упасть и разбиться об острые скалы. Я представила его маленькое истерзанное тельце, зажатое в расселине, и едва сама не рухнула в пропасть. А вдруг он свалился на узкую полоску гальки, отделявшую скалы от моря?.. Мне казалось, что я продвигаюсь не быстрее улитки. Но если бы Тэм выбрал эту дорогу, я бы его уже увидела! Он ведь удрал из «Дикой яблони» всего несколько минут назад! И до чемпиона-бегуна ему еще расти и расти… Честно говоря, Эбби с куда большим удовольствием разгуливала пешком, тогда как ленивый Тэм предпочитал передвигаться верхом на родителях.
Я уже почти добралась до церкви, охрипнув от криков, когда услышала сзади чьи-то шаги. Но это был не мой блудный сын, а Барселона Миллер, вместе с сестрой недавно поселившаяся в «Высоких трубах».
– Миссис Хаскелл! Я как раз шла к вам, чтобы спросить, не найдется ли у вашего садовника время посмотреть на одно дерево у нас в саду. Надо сформировать крону, а я боюсь, что обкорнаю ветки как попало.
Барселона пристроилась рядом со мной, для чего ей пришлось перейти на бодрую трусцу. Утомленным голосом она напомнила мне, что в следующий вторник они с сестрой проводят у себя собрание Домашнего Очага.