Чистое пламя любви
Шрифт:
Дэмиен нетерпеливо ерзал в своем кресле, почти не обращая внимания на представление. Его нисколько не волновали страдания Отелло. Дэмиен надеялся, что скоро на сцене появится Аметист и потеха возобновится. Он чуть не прыснул со смеху, вспомнив ее уморительную рожицу, и снова с каким-то странным злорадством стал смаковать подробности унижения бывшей «малявки». Дэмиен и сам не знал, какое наваждение заставило его прийти на этот спектакль, — вплоть до последней минуты он был совершенно уверен, что никогда больше не увидит ее физиономию. Однако результат превзошел все ожидания. Ради того, чтобы лишний раз полюбоваться
— Черт побери! — Он с трудом подавил довольную улыбку. — Давно я так не веселился!
В зале раздались жидкие аплодисменты, и занавес закрылся, что означало окончание первого акта. Аметист так и не появилась, и капитан с раздражением огляделся вокруг. Ожидание становилось утомительным.
В зале поднялся легкий шум: публика поднималась с места, собираясь направиться в фойе… и тут раздалось бравурное вступление к «Зеленым рукавам» — лирической песенке, весьма популярной в последние дни. Восторженные восклицания заставили капитана обратить внимание на дальний край авансцены, где появилось дивное создание в роскошном синем платье. Звучное сопрано мигом заворожило слушателей.
Зал замер, с восторгом ловя каждый звук. Аметист плавными шагами двинулась вдоль сцены, поражая аудиторию изяществом и грацией. Звонкий, сильный голос молодой певицы проникал в самую душу каждого из присутствующих, а яркие огни рампы окружали сияющим ореолом чистую, словно неземную, красоту певицы.
Дэмиен почувствовал, что ему стало трудно дышать. Он смотрел на сцену — и не узнавал Аметист. Он даже не понимал, о чем она поет, — ему лишь хотелось любоваться ею, без конца наслаждаться ее голосом. Все эти годы где-то в потаенном уголке его души жила упрямая надежда на то, что из тщедушного колючего создания вырастет настоящая красавица, женщина, способная воплотить его сокровенные мечты, — в этом заключалась загадочная связь, возникшая между ними с самой первой встречи. Не зря же он постоянно возвращается мыслями к упрямой маленькой задире и тревожился о ее судьбе! Его Аметист, его ангел, спасение от душевной усталости и разочарования, от цепких, расчетливых рук и холодных объятий тех женщин, с которыми он имел дело до сих пор…
Вздрагивая от волнения, он ласкал взглядом легкую грациозную фигурку и повторял про себя: «Аметист… Моя Аметист… Ты принадлежишь мне, только мне, хотя до сих пор не понимаешь, что это твоя судьба! Но я помогу тебе все понять, милая! Я научу тебя! Ты одаришь меня своей чистотой, а я брошу к твоим ногам всю свою любовь…»
Неожиданно Аметист подошла к самому краю сцены и улыбнулась какому-то сопливому хлыщу в противоположной от Дэмиена ложе. Не спуская с него ласкового взгляда, она запела очередной куплет:
Черные очи и черные кудри, Ласковый взор и любезная речь… Любимый мой — всегда со мной! Никто мне не нужен — лишь ты, дорогой! Один на свете ты есть такой, И если я разлучусь с тобой, Померкнет свет у меня в очах, И солнце погаснет в небесах…
Ее голос звенел над притихшими слушателями, а дивные синие очи согревали своим сиянием темноволосого незнакомца, моментально ставшего объектом жгучей зависти мужской части публики. Один Дэмиен кипел от ярости и скрежетал зубами. «Черта с два! Она моя! Только моя!» Теперь он нисколько не сомневался:
Сгорая от нетерпения, Дэмиен мысленно приказал Аметист посмотреть на него, ответить на его взгляд, но девушка продолжала петь, как ни в чем не бывало и улыбаться… да только не ему. Капитан зажмурился и вцепился в барьер ложи, стараясь совладать с бушевавшим в его груди неистовым гневом.
В тот же миг зал вздрогнул от громкого треска: где-то под потолком не выдержала балка, несущая на себе театральные декорации, и на глазах у замерших от ужаса людей вся эта тяжесть обрушилась вниз, как раз на тот угол сцены, где стояла Аметист!
Дэмиен вскочил, затем медленно опустился на свое место: каким-то чудом балка не задела девушку, хотя пролетела в нескольких дюймах от ее лица!
Потрясенный до глубины души ее чудесным спасением, капитан не в силах был оставаться на месте. Выбраться из ложи и оказаться на сцене оказалось делом нескольких секунд. Вскоре он уже держал в объятиях дрожащую, но невредимую артистку, повторяя:
— Дорогая моя, слава Богу, ты цела!
Резко рванувшись, Аметист высвободилась из его рук, бледная от пережитого испуга и от гнева, и сердито воскликнула:
— Да как у вас язык повернулся благодарить Господа за мое спасение, когда вы сами же и подстроили это несчастье, приспешник дьявола! Думаете, я не чувствовала, как вы преследуете меня взглядом и приказываете оглянуться? А когда стало ясно, что я не поддамся вашему мерзкому колдовству, вы решили в отместку напакостить…
— О чем это ты? — Дэмиен был сбит с толку этой яростной вспышкой. — Боже милостивый, Аметист, неужели ты в самом деле поверишь в подобную чушь?
— Не прикасайтесь ко мне! — Взвизгнув, девушка проворно кинулась на грудь к тому самому типу, для которого только что пела со сцены.
Чувствуя, как в груди снова шевелится знакомая ярость, капитан упрямо качнул головой и в два шага оказался возле юной пары. Грубо схватив Аметист, он прижал ее к себе и грозно уставился на чернявого незнакомца.
— Я тебя не знаю и знать не желаю, но хочу, чтобы ты раз и навсегда усвоил одну вещь: тебе нечего делать возле нее. Эта женщина принадлежит мне, понимаешь, сопляк? Лучше тебе смириться с этим и выкинуть ее из головы — иначе, клянусь Богом, я удавлю тебя голыми руками!
Ошеломленный столь диким натиском, юноша не сразу нашелся, что ответить; однако мало-помалу на смену изумлению пришел гнев.
— Ты что, совсем рехнулся? — возмутился молодой креол. — Кто дал тебе право так со мной разговаривать? Откуда ты вообще взялся…
— Я — капитан Дэмиен Стрейт! — последовал грубый ответ. — И я первый предъявил на нее свои права. Аметист принадлежит мне. Она была моей еще тогда, когда ребенком приехала на Ямайку, и принадлежит мне сейчас как женщина!
Не веря своим ушам, юноша в замешательстве оглянулся.
— Нет, Уильям, нет! Не верь ему, он все врет! Мы никогда не договаривались ни о чем подобном. Да он просто сумасшедший! — Аметист не спускала с Шеридана умоляющих глаз. — Пожалуйста, поверь мне!