Чистокровная ведьма
Шрифт:
– Очень хорошо, – сказал Кэл, кивая.
Я изобразила все руны и даже оставила пустое место для Уирда – руны, которую не рисуют: она означает то, чего ты не хочешь знать, путь, по которому ты не должен идти. В венке рун для него оставляется пустое место.
– Просто великолепно, Морган! – прошептал Кэл. – А теперь закрой глаза и думай обо всех рунах сразу. Проведи пальцами по странице и задержись там, где, по-твоему, ты должна остановиться. А потом посмотри на руну, которую ты выбрала.
Мне эта идея понравилась. Я закрыла глаза и дала пальцам волю. Сначала я ничего не чувствовала, а потом собралась, стараясь отрешиться от всего, кроме того, что я делаю. Я отстранилась от воркования голосов Мэри-Кей и Бэккера в гостиной, тиканья часов с кукушкой, которые сделал мой дед, и тихого жужжания отопления.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мои пальцы ощутили нечто особенное. Я почувствовала обволакивающее тепло… Неужели это было действие рун? Я почувствовала, что все глубже погружаюсь в магию, растворяясь в своем могуществе. Вот! Вот оно, это место, где я ощущаю самое сильное чувство. И каждый раз, когда я проводила по нему пальцами, оно взывало ко мне. Я опустила руки на бумагу и открыла глаза.
Мои пальцы остановились на руне Ир, что означало смерть.
Я нахмурилась:
– Что бы это значило?
– М-да, – хмыкнул Кэл, глядя на бумагу и потирая рукой подбородок. – Ну, символ Ир может быть интерпретирован по-разному. Он не означает, что ты или кто-то из тех, кого ты знаешь, должны умереть. Он может символизировать окончание чего-то и начало нового. Какое-то большое изменение, и не обязательно плохое.
Двойной, похожий на рыболовный крючок символ Ир ярко светился на белой бумаге. Смерть. Важность конца. Мне это казалось дурным предзнаменованием. Я ощутила приток адреналина, отчего мое сердце тяжело забилось.
И тут же я услышала, что открылась входная дверь.
– Хэлло? – раздался мамин голос. – Морган? Мэри-Кей?
Послышались шаги в столовой. Мое напряжение будто испарилось.
– Эй, дорогая! – воскликнула она, обращаясь к Мэри-Кей. А потом, после небольшой паузы, спросила: – Мэри-Кей, твоя сестра дома?
Я поняла, что она имела в виду: уж не одна ли ты здесь с молодым человеком?
– Я здесь, – сказала я, засовывая лист бумаги с рунами в карман.
Мы с Кэлом вышли из гостиной. Мама быстро взглянула на нас, и я тут же прочитала ее мысли: «Мои девочки одни дома с молодыми людьми». Но мы находились внизу, одетые, а Мэри-Кей и Бэккер просто сидели за обеденным столом. Я поняла, что мама перестала волноваться.
– Ты пекла картофель? – спросила она, принюхавшись.
– Ну да, – ответила я.
– А может, лучше сделать из него пюре? Я позвала Эйлин и Полу на обед. – Она показала проспект. – Здесь много советов по ведению домашнего хозяйства.
– Здорово! – сказала я. – Ну, мы можем сделать пюре, и нам всем хватит. Я могу приготовить еще гамбургеры.
– Вот и хорошо. Спасибо, дорогая. – И мама поднялась наверх, чтобы сменить рабочую одежду.
– Я лучше пойду, – с неохотой сказал Бэккер.
«Слава богу!» – подумала я.
– Я тоже, – решил Кэл. – Бэккер, ты смог бы подкинуть меня до школы? Я оставил там свою машину.
– Нет проблем, – ответил Бэккер.
Я проводила Кэла до крыльца, и мы обнялись. Он поцеловал меня в шею и прошептал:
– Я позвоню тебе попозже. Не переживай насчет этого символа Ир. Это было всего только упражнение.
– Ладно, – прошептала я в ответ, хотя не была уверена, что уже успокоилась. – Спасибо, что зашел.
Первой прибыла тетя Эйлин.
– Привет! – сказала она, входя и снимая пальто. – Пола звонила и сказала, что задержится: тяжелые роды у одной чихуахуа.
Я неловко улыбнулась, стоя в передней. Я не видела ее с тех пор, как допытывалась, почему она не сказала мне, что я приемная дочь. Это было на семейном обеде недели две назад. И я немного смутилась, увидев ее, но была уверена, что мама уже успела поговорить с ней и все уладить.
– Привет, тетя Эйлин! Мне… очень жаль, что в прошлый раз я устроила такую сцену. Вы понимаете, о чем я говорю.
Она обняла меня.
– Все в порядке, деточка, – прошептала она. – Я понимаю и ничуть тебя не виню.
Мы отодвинулись друг от друга и улыбнулись. Потом она посмотрела вниз и чуть не задохнулась от страха, увидев под папиным креслом какой-то серый комочек с дергающимся хвостиком. Я рассмеялась и вытащила Дагда наружу.
– Это Дагда, – объяснила я, почесывая котенка за ушками. – Мой новый котенок.
– О, боже! – воскликнула тетя Эйлин. – Извини. Мне показалось, что это крыса.
– Вам лучше знать, – пошутила я, кладя котенка на кресло. – Вы встречаетесь с ветеринарным врачом.
Тетя Эйлин рассмеялась:
– Ну ладно, ладно.
Вскоре приехала Пола с растрепанными ветром волосами и покрасневшим от холода носом.
– Привет! – поздоровалась я. – Ну, как там чихуахуа?
– Прекрасно, она гордится своими двумя щенками, – сказала она, обнимая меня. – О, какой прелестный котенок! – Она погладила его, присев рядом с ним на папино кресло.
Я расцвела: наконец-то кто-то понял, что это за сокровище, мой Дагда! Мне всегда нравилась новая подружка тети Эйлин, а теперь я поняла, что они – прекрасная пара. Может быть, для Эйлин Пола даже муирн-беата-дан.
От этих мыслей я широко улыбнулась. Каждый получает того, кого достоит. Но никто не счастлив так, как я. У меня был Кэл.
9. Доверие
Магия действует, как я и надеялся. Сиккер больше не страшит меня, как раньше. Я верю, что я сильнее, чем он. Особенно при помощи тех, кто меня поддерживает.