Чистые и ровные мелодии. Традиционная китайская поэзия

Сборник

Считая свой труд ограниченным и временным, таковым же считаю и это, вероятно, посмертное предисловие.

1 августа 1942 года.

Боровое

Ли Пань-лун¹

Предисловие к «Тан ши сюанъ» – «Изборнику танских стихотворений»

При Танах уже не существовало тех древних пятизначных стихотворений-гуши, но были старинного типа стихи². Такие гуши Чэнь Цзы-ана³, тем древним подражавшие, сюда не отобраны.

В семизначных старинного типа стихах-гуши один Цзы-мэй⁴ не утратил духа

и формы начала Тан – они у него повсеместно, и вдоль и поперек⁵. А у Тай-бо⁶, хоть тоже подобное повсюду, вдоль и поперек, но зачастую как бы через силу, словно стрела из самострела на излете; все вперемешку, без разбора, пространно слишком – то есть: первейший гений попросту дурачит слух людской.

Что до пяти- и семизначных цзюэцзюй – «оборванных строф», то здесь за все три века танских один превосходил иных и прочих, которые и не намеревались, как он, достигнуть совершенства, – и словно без усилий. Тай-бо и сам не ведал, насколько преуспел, зато трудяги терпели неудачи.

У авторов пятисловных уставных и рядных уставных стихов⁷ в общем вдоволь прекрасных строк, таких, которые с трудом даются тем, кто сочиняет семисловные и в уставном порядке. Ван Вэй⁸ с Ли Ци⁹ познали сию тайну. И пусть столь многие стихи Цзы-мэя совершенны, но люди волнуются-досадуют, что он не сполна себя проявил…

Поэты горевали, что не до конца явили свой небесный дар. Но позднее благородные мужи сочли, что этим собранием исчерпываются танские стихи, а танские стихи себя в нем исчерпали.

Написано цзинаньским Ли Пань-луном

У-ди, император династии Хань

Осенний ветер

Владыка¹ на своем пути осчастливил² посещением страну на восток от Реки³. Совершил богослужение в храме Царицы Земли⁴. Обернулся, посмотрел на свою царскую столицу и был счастлив. Средь волн, на реке он пил и пировал с толпой приближенных сановников.

Владыка был весь охвачен радостным порывом и сам сочинил напевные строфы об осеннем ветре. Вот они:

Вздымается ветер осенний-осенний⁵,и белые тучи летят.Трава пожелтела, и листья опали-опали…Домой, направляясь на юг, от нас улетает гусь.Полна орхидея⁶ красы-красы,прелестно цветет хризантема⁷…Людей моих милых⁸ я помню, я помню:забыть их никак не могу.Плыву я в высокой ладье-дворце-дворце⁹,плыву я рекою Фэнь¹⁰.Ладья посредине теченья-теченьявздымает в пене волну.Набор флейт сяо¹¹ звучит-звучит,за ним барабаны гудят-гудят.Весло по воде ударяет, и в тактнесется напев хоровой.Весельем и счастьем я полон весь-весь…но горестных много чувств¹²…Ведь юность и зрелость на много ли дней?А старость – как с нею быть?

Сун Юй

Ветер

Поэма

В уделе Чу князь Сян гулял и развлекался в своем дворце, им названном Терраса Орхидей. Сун Юй, Цзин Ча – ему прислуживали оба. Вдруг ветер явился, донесся к нему он в свистящем порыве… И князь распахнул свой халат, и в ветер встал. Сказал: «Ах, как приятен этот ветер! Что ж, им я вместе наслаждаюсь с простым, совсем простым народом?»

Сун Юй в ответ сказал: «Нет, этот ветер только ваш, великий государь!

Простой же человек, – куда ему совместно с вами наслаждаться!» А князь ему: «Послушай, ты! Ведь ветер – что? Дух между небом и землею. Является порывами сплошными, не различая, кто здесь знатный и кто простой, кто здесь по положению высок, кто низок, ко всем, ко всем он проникает. А ты один здесь говоришь, что этот ветер мой. Ну что теперь найдешь ты сказать мне в объясненье?»

Сун Юй ответил: «Ваш раб слыхал от своего наставника былого, что стоит дереву скривиться в крюк, как на него уже летят гнездиться птицы; и стоит лишь образоваться щели, как ветер уж влетел. И если то, что он сказал мне, верно, то дуновенье ветра одно с другим не совпадает также».

И князь спросил: «Скажи, откуда, как родится ветер?»

Сун Юй в ответ:

«Скажу. Родится ветер на земле. Вздымается он от верхушек плавучих зеленых кувшинок. Захватывает своею струей и овраги. Свирепствует во весь размах в отверстиях земных мешков… Взлезает на хребет Тайшаньских гор и пляшет у подножья сосен, туй. Порывом легким налетает плынг-планг… Вот взвился ураганом он, вот пламенем свирепствует. Хунг-хунг – гремит, как гром. Кружит в пещерах и потом со всех сторон рванется вдруг навстречу всем. Скалы свергает и валит деревья, насмерть сражает леса и кусты…

Но вот теперь, когда слабеет он, то начинает разлетаться, делиться на какие-то потоки. На яму налетит, ударит в порог двери. И все тогда милее и новее, светлеет и блестит. Он то уходит, разлетаясь повсюду, то вновь возвращается. И тогда этот ветер-мужчина становится чист и прохладен, порывами вздымается вверх или книзу идет, лезет, валит через стены высокие города-крепости или влетает в глубокий дворцовый покой. Коснется цветка иль листка и дыханьем его воздымает. Разгуливает то там, то здесь средь кассий и перцев душистых; летает, порхает по бурной поверхности вод. Вот сейчас прикоснется он к самому сердцу фужуна-мимозы… Облавою идет на купы орхидей, приникает плотно к цинь иль к астре, накроет свежий ряд магнолий, захватит линию душистых тополей. Покружит в пещере и вырвется снова к холмам. И когда сиротеть начинают уныло душистые купы цветов, тогда только он заснует, закружит по строеньям, дворам, во дворце и на север поднимется к яшмовым залам его. Влетит он под полог атласный, проникнет в глубокий альков. Тогда только может назваться тот ветер ветром величества вашего, князь! Поэтому, когда он, этот ветер, на человека попадает, то обдает прохладою свежей, от чистого холода тот даже вздыхает. А ветер чистейший, свежейший, струями холодными действующий, больных исцеляет и хмель разрушает. Он глаз наш и слух проясняет, он телу здоровье дает, благотворно влияя на нас.

Вот этот ветер и есть тот самый, который называю я мужчиной, ветром вашим, государь!»

Князь сказал: «Отлично, да, именно отлично ты рассудил об этом деле. А вот теперь о ветре тех простых людей могу ли я услышать от тебя?»

Сун Юй ответствовал ему в таких словах:

«Скажу, что тот ветер простых как-то глухо, незаметно поднимается откуда-то, из бедных тупиков и захолустья, столбом вздымая сор и пыль… Какими-то клубами он валит и удручающе застаивается, суется в ямы и на двери наседает, кучи песка шевелит, мертвою дует золой… В исступление приводит грязью нечистот, вздымает всякое вонючее гнилье… Косой струей вползает он в горшок с пробитым дном для окон и появляется в жилище человека. Поэтому, когда подобный ветер на человека попадает, сплошная мерзость нечистот, склубившиеся в ней тоска и омерзенье, бьет гнусной теплотой, с собой приносит сырость. Он в сердце вселяет страданье и горе, рождает болезни и жар причиняет… На губы попадет – растрескаются губы, на глаз набросится – ослепнет человек… У человека сводит рот, его тошнит и кашель мучит. Ни смерть, ни жизнь – и нет конца.

Вот то, что называю я женским, самочным ветром простого народа!»

Горы высокие Тан

Поэма

Когда-то в старину чуский князь Сян с поэтом Сун Юем прогуливались у террасы Юньмэнской. Смотрели они на красивое зданье Высокой горы, называемой Тан. Над ним появилось какое-то облако, пар. Прямо горою вздымалось оно. Миг лишь один – изменило свой вид, мгновенье еще не прошло, а его измененьям не было конца. И князь тогда спросил Сун Юя: «Что это за пар?» Юй отвечал: «Это и есть то, что мы называем Утренней тучкой». Князь спрашивает: «Что значит Утренняя тучка?» А Юй ему: