Чистый продукт. В поисках идеального виски
Шрифт:
Хорошая еда, такое же хорошее вино, пара стаканчиков виски, крепкий сон, очередной добротный завтрак. После обеда мы расстаемся в Гленфиннане, и Энн спит почти всю дорогу по A9. Ну и хорошо. У меня есть один день на отдых от этой красивой жизни, а потом снова за руль – и обратно в Спейсайд, где нам с Джимом и Дейвом предстоят интенсивные исследования в течение целой недели.
8. Страсть и ненависть в Гленливете [41]
41
«Страсть и ненависть в Гленливете»– аллюзия на название книги Хантера С. Томпсона «Страх и отвращение в Лас-Вегасе» (1971), по которой снят одноименный фильм Терри Гиллиама, участника группы «Монти Пайтон» (1998). В российском прокате известен как «Страх и ненависть в Лас-Вегасе».
– Эта книга могла бы стать лучшей в твоем творчестве, Бэнкси, – говорит Дейв.
– Да ну, – отмахиваюсь я. – А вдруг фигня какая-нибудь выйдет?
Дейв, поразмыслив:
– Это точно, а ведь могла бы стать лучшей, Бэнкси.
Спейсайд, часть вторая. На этот раз мне составляют компанию Джим (С. Браун, некогда оператор ПК и начальник смены, затем владелец паба, а ныне руководитель службы поддержки Совета Инверклайда), Дейв (Маккартни, также некогда оператор ПК и начальник смены, затем менеджер, затем владелец паба, а ныне довольный более спокойной жизнью водитель такси) и «Ягуар».
«Ягуар»: фруктовый привкус прошлых лет
Полное описание автомобиля: Jaguar Mark II 3.8 1965 года с овердрайвом. Темно-синий, с серой кожаной обивкой салона. Спицевые колеса. Полностью отреставрирован. С добавлением вентилятора Kenlow, центрального замка и приличного CD-плеера на несколько дисков, с усиленными колонками. Якобы произведен на военном заводе, перепрофилированном для мирных нужд, но без решеток на капоте. И, что самое главное, только два карбюратора, а не три. И на вид, и на слух потрясает.
Указатель расхода топлива у «Ягуара», похоже, снабжен усилителем. Вместо того чтобы тихо ползти от указания на полный бак к указанию на пустой, стрелка неудержимо летит по шкале, как артиллерийский снаряд, направленный на ваш кошелек. Если у машины неприлично маленький бензобак, от этого никому не легче, но основная причина такой прожорливости кроется в том, что на Mk II установлены старомодный рядный шестицилиндровый индукторный двигатель и два весьма темпераментных карбюратора, которые поставляют ему топливо и воздух.
По современным меркам, «Ягуар» – довольно тяжелый автомобиль, хотя и в салоне, смахивающем на пузырь (это очень фигуристая машина), и в некоторых элементах управления есть даже что-то деликатное. Подвеска стучит и, судя по производимому ей звуку, сделана в основном из дерева, двигатель ревет, как верблюд, напоровшийся причиндалами на колючую проволоку, в салоне постоянно разит бензином, и, несмотря на самые усердные старания механиков, у автомобиля есть предрасположенность изредка – что не делает это явление менее волнующим – самопроизвольно сбрасывать третью передачу при резком ускорении обычно именно тогда, когда для точно выверенного обгонного маневра требуется максимальная мощность; «дворники» на лобовом стекле настолько никчемны (установленные на «Лендровере» кажутся рядом с этими верхом эффективности), что не столько стирают капли дождя, сколько истерически мечутся по стеклу, в полном ужасе от того, что на машину с неба падает вода; нет кондиционера, как нет и электрических стеклоподъемников (зато есть гидроусилитель руля и обновленные тормоза с сервоприводом); при этом машина является гордым обладателем овердрайва с электрическим управлением, кнопки стартера на приборной панели, ручного тормоза не с той стороны и, самое прекрасное, переключателем света фар с ножным управлением.
Пожалуй, это моя любимая причуда «Ягуара»: чтобы переключить ночью свет, нужно легонько нажать ногой на маленькую металлическую кнопку в полу, слева от сцепления. Я застал те времена, когда такие ножные переключатели были обычным делом, но мне все равно очень смешно.
Не столько забавляет, сколько воодушевляет, что на старой машине (в данном случае в каком-то смысле чем старше, тем лучше) всегда едешь в окружении улыбок и хорошего настроения. На старой машине, в общем и целом (если только водишь не как полный придурок), можно забыть об агрессии на дорогах. При твоем появлении люди расплываются в улыбке, провожают тебя взглядом, иногда машут вслед, а если и поднимают какой палец, то большой, а не средний.
Отчасти такое отношение объясняется тем, что старая машина меньше воспринимается как угроза, как явный соперник в ежедневной борьбе за место на дороге и в битве за сокращение длительности собственной поездки. Но, кроме того, мне кажется, примешивается и своего рода благоговение перед старыми вещами как таковыми, чувство, что они заслуживают уважения просто за то, что, несмотря на все испытания, злоключения и превратности, которые давно могли бы положить конец их существованию, они сохранились до наших дней и потому на склоне лет имеют право на снисхождение и покой. (Пожалуй, в наше время люди чаще испытывают такое отношение к машинам, чем к старикам, что прискорбно и даже постыдно.)
Когда на дорогах так много машин, а камеры наблюдения, кажется, установлены повсюду – другими словами, когда нет никакого смысла иметь машину, которая едет быстрее остальных, – это серьезный аргумент в пользу классического автомобиля. В нем ты ощущаешь себя как в более солнечном, приятном и непринужденном мире.
Длится это ощущение до первой поломки – с этим у классических машин тоже все хорошо. Вот тогда-то понимаешь, что при всей умеренности, одинаковости и кажущейся скучности современных автомобилей вообще и хетчбэков в частности они представляют собой огромный шаг вперед в плане надежности, а также эффективности расхода топлива по сравнению со своими предшественниками. И пусть у современных машин тоже иногда отваливаются детали и они тоже могут захлебнуться и заглохнуть, но, как правило, делают это гораздо реже. Старую машину почему-то легче простить за поломку, и к тому же, если разбираешься в механике, классическую машину обычно проще починить.
Современные машины, особенно современные двигатели, бинарны, они цифровые; обычно они либо работают идеально, либо не работают совсем, и починить такую машину самостоятельно удается лишь в том случае, если у тебя на руках случайно оказывается электронное диагностическое оборудование стоимостью тридцать тысяч фунтов, а также деталь в неразборном корпусе на замену хитрой штуковине, которая только что крякнулась. Классические машины аналоговые: когда в них что-то ломается, они еще некоторое время будут работать вполсилы, и этого, если повезет, хватит, чтобы дотянуть до дома, а для устранения неисправности иногда достаточно лишь отвертки или повторного соединения пары проводов. Так что если более частые поломки и могут привнести некоторую горечь во владение/управление старой машиной, то способность снова сдвинуть ее с места без диплома электротехника и оборудования мастерской крупного автосалона с лихвой компенсирует этот недостаток; когда такое случается, чувствуешь, что связь с миром восстановлена, что можешь чего-то добиться, выявить и тут же решить проблему, а не просто опустить руки и передать машину кому-то, кто отгонит ее в другое место, разберется с ней без твоего присмотра и только потом вернет.
Кроме того, когда твой автомобиль наиболее комфортно ощущает себя в пределах разрешенной скорости, испытываешь своего рода удовлетворение. По иронии судьбы, тех скоростей и устойчивости движения, которые раньше достигались только на дорогих и редких автомобилях, теперь запросто можно добиться и на средненьком хетчбэке со скромными техническими характеристиками, и произошло это именно тогда, когда использовать эти возможности на наших запруженных машинами и камерами наблюдения автострадах стало трудно, опасно и (иногда даже обоснованно) незаконно. Поэтому целесообразно водить ту машину, которая вполне довольна скоростью, за которую тебя не упекут за решетку.