Чистый продукт. В поисках идеального виски
Шрифт:
Май еще не наступил, с заходом солнца в воздухе резко холодает, и на фоне зарева горы Блэк-Куллин будто покрываются черной окалиной, под стать названию. Этот великолепный вид, вкупе с отсутствием комаров, стоит того, чтобы сбегать в номер за курткой и перчатками, а затем вернуться на лужайку.
После обжорного завтрака отправляемся на север, прямо в центр прекрасного пейзажа под ослепительно синим небом, расчерченным тут и там полосками облаков. Сегодня мы начинаем путь домой, но у нас достаточно времени, чтобы в дороге не напрягаться. Трасса A885 идет вверх к полуострову Троттерниш (Trotternish), осторожно петляя между береговыми скалами на востоке и хаотично разбросанными возвышенностями, наклонными выступами, горными пиками, утесами и ущельями
Постепенно спускаясь после небольшого подъема на выезде из Портри, дорога выводит нас к большому остроконечному массиву – утесу Сторр (прозванному «Старик Сторр»), который будто кичится своими каменными изломами, балансирующими над расцвеченным деревьями склоном и сдвоенными озерами Фада и Литан. Морские скалы справа от нас лучше видны с воздуха или с моря – внушительная цепь зазубренных отвесных стен, расколотая каменистыми впадинами, усыпанная природными арками, изъеденная пещерами, расшитая валунами и крошечными островками. На суше скалы лучше всего видны с автомобильной парковки, где короткий ручей из озера Мелт переливается через скалистые уступы в море. Единственная скала на севере острова, которая носит причудливое имя Килт, обращена складками горной породы средне-юрского периода к широкому участку взъерошенного бризом моря у холмов Уэстер-Росса.
В Брогейге великолепная железная дорога поворачивает строго на запад, прочь от одинокого крупного поселения Стаффин, и стрелой устремляется прямо к скалам Курэйн, петляя между заплатками болот и горными пиками с названиями вроде стол, игла и тюрьма, прежде чем броситься наверх в каменный хаос, где, как форель, выпрыгивает из ручья, зигзагом разрезая неровную поверхность рваных скал Альпинсити, затмить которые может разве что перевал Билак-на-Бо (или «Пастуший перевал», как его еще называют) на полуострове Эпплкросс. Но даже та знаменитая дорога вряд ли сравнится с захватывающими дух пейзажами этого горного перевала; зелень рассыпается по склонам бархатными складками, испещренными ожогами и длинными молниями трещин в торфе; тут и там мелькают каменные замки и голубые медальоны озер, пока дорога не останавливается у пятнистых домов подле главного пути, чтобы затем устремиться к бледному сверкающему провалу далекого моря, заключенному на горизонте в туманную рамку континентальных гор.
Черт подери, как мне нравятся эта дорога и этот пейзаж! По мосту Скай-бридж я ездил лишь однажды, зимой, когда подвозил Дейва в суд Портри, чтобы продлить лицензию паба. Паромы тогда не ходили, так что, кроме моста, вариантов не было. Пока Маккартни, вырядившийся в костюм, обновлял лицензию «Клэксена», я под чистым зимним небом поднялся на своем «Драмбуйе-911» по склону, разглядывая по дороге тянущиеся к вершине сугробы и дрожа на пронизывающем северо-восточном ледяном ветру. На вершине мне вздумалось выйти из машины и насладиться видом. Тут оказалось, что футболка с коротким рукавом – не лучшее решение, даже для меня.
Как ни странно, впервые хорошо разглядеть Пастуший перевал мне удалось в облачный день. Как-то поздно вечером я приехал на пару дней в Дорни. Мне удалось убедить Дейва, что нужно немедленно мчаться на Эпплкросс и смотреть закат, но пока мы выезжали со старого пастбища Кена в Лохкарроне, к западу начали сгущаться облака, и к тому времени, как машина выехала на серпантин, ведущий к перевалу, мы и сами уже оказались внутри облака – куда ни глянь, серый туман, а фары освещают путь от силы на сотню ярдов. Несмотря на все свои горы, Шотландия, по альпийским меркам, остается низинной страной, и, въезжая в такое облако, ты теряешь всякую надежду когда-нибудь выбраться из него на свет божий. Но мы решили, что нам обязательно повезет, – лишь бы добраться до широкой плоской вершины.
На последнем крутом вираже выбираемся на свет, поднявшись над плотным облаком, протянувшимся на запад, к предзакатному солнцу. Скай почти не виден: его окутала белая пелена, заслонившая весь горизонт. Только Куллин вздымается над рваным океаном туманов, как сказочный изрезанный остров тьмы, суровый и безмятежный.
– Неужели твой папа отмахивал весь этот путь на своих двоих?
Теперь направлялись к югу, воодушевленные видом древнего оплота Маклаудов, замка Данвеган, на северо-западном побережье Ская. Поистине, страна Маклаудов: слева от нас, как две миниатюрные обезглавленные горы Фудзи, возвышается пара холмов, известных как «столы Маклауда». Оказавшись вблизи от Роуга (Roag), где вырос отец Кена, Лэклан, мы ищем дом, где Кен, как ему помнится, пару раз бывал. Некоторое время тому назад мы миновали строение, в котором находилась школа, и Кен сказал, что до отцовского дома еще пилить и пилить.
– Ага, – расплывается в улыбке Кен. – Босиком. И на обед нес с собой репу.
– Ну ясно, – посмеиваюсь я. – А мы жили в обувной коробке посреди дороги и ели горячий гравий, [56] но кто из молодежи сегодня поверит в такие байки?
Кен покачал головой.
– Я на полном серьезе.
– Шутишь. – Я покосился на Кена, чтобы понять, треплется он или нет. – Неужели у него башмаков не было?
– Были. Чтобы по воскресеньям в церковь ходить.
– Боже правый. А что же зимой?
56
…ели горячий гравий… – Аллюзия к комедийному фильму группы «Монти Пайтон».
– А что зимой? Холодно, – ответил Кен и ни один мускул не дрогнул на его лице.
– А репа зачем? – Я не удержался от смеха. – На обед, говоришь? Да брось ты, Кен.
– Не себе одному, – терпеливо объяснил Кен, – а в общий котел. Все ученики вкладывали какие-нибудь продукты для мясного рагу, а мой отец обычно приносил репу. – Кен пожал плечами.
Я покачал головой. «Ну и ну», – пронеслось у меня в голове. Как видно, я перегнул палку, потому что у нас в начальной школе Норт-Куинсферри в 1959 году каждому ученику полагалось иметь грифельную доску и мелок (грифельную доску, мелок и маленькую губку, чтобы стирать с доски. Примерным ученикам разрешалось мочить губочку, потому что хороший мальчик не станет кидаться мокрым. Стыдно сказать, моя губка с первого и до последнего дня оставалась сухой).
Находим дом, где провел свое детство отец Кена. Кен фотографирует, и мы продолжаем путь по А863 – за озером виднеются дистиллерия «Талискер» и деревня Карбост, – а потом возвращаемся на вчерашний маршрут по величественно прекрасной прибрежной дороге и готовимся к повороту на узкую однополосную дорогу, рельефом напоминающую американские горки: она ведет в Кайрей, к маленькому, но безупречно спроектированному парому.
Наш добрый «Гленахьюлиш» (Glenachulish) – автомобильный микропаром: он может принять на борт шесть транспортных средств при условии, что два из них будут мотоциклами. Прежде этот паром ходил на Баллахьюлиш (Ballachulish), но в 1975 году там построили мост. Когда паром соскальзывает с наклонного спуска, двое парней, полагаясь исключительно на мускульную силу, разворачивают его так, чтобы автомобили могли съехать с парома передним ходом; на палубе дребезжат две машины: наша и еще одна. На пароме бегает пес, похоже, член экипажа. С виду – как все его собратья с внешних островов: довольно нервный черно-белый колли, какие бросаются из-под ворот фермы на зазевавшихся туристов и заезжие автомобили; впрочем, на поверку он оказывается вполне дружелюбным, получает от пассажиров порцию ласки и разваливается в тени, преграждая выезд. Когда паром мягко утыкается в аппарель на противоположном берегу, пес даже не поднимает головы, но вскоре приступает к своим обязанностям: внимательно следит за выгрузкой и погрузкой.
Река Кайл в этом месте совсем узкая, и порой прилив больше похож на наводнение. Мой отец рассказывал, как в свое время его адмиралтейский катер «Мандарин», который шел на полной скорости, приливом медленно отнесло назад.
В старину скот переправляли через реку вплавь, а потом гнали далеко к югу, на скотные рынки Фолкерка (Falkirk). Нетрудно представить, как внимательно следили здесь за приливом.
Паром притирается к наклонному спуску; я наблюдаю за швартовкой; с натянутых причальных тросов на бледный цемент пандуса летят капли воды.