Читатель
Шрифт:
В дальнейшем мой учебный день проистекает без каких-либо происшествий, пока я на последнем уроке не обнаруживаю у себя в парте конверт из белой бумаги с иероглифами на нем. Это… вызов на бой, причем, оформленный в весьма старинной манере. Разворачиваю тонкую белую бумагу, читаю. У Рио, наблюдающего за мной, глаза лезут на лоб.
Гм, забавно. Особенно в разрезе того, что было утром. Но…
Встаю, подхожу к вновь застывшей сусликом Шираиши, аккуратно двумя руками кладу перед ней конверт.
— Прости, Шираиши-сан,
Для Шебадда Меритта талант и старания какой-то простой смертной… значат очень многое. Он сам, раскрыв свой талант, неустанно развивал его, доведя до недостижимых другими смертными высот, но это вовсе не значит, что я готов смотреть на всех живых существ, как на комаров. Наоборот, начал ценить целеустремленных личностей, не проводящих молодость в праздности. Тот же Рио? Он похож на шалопая, на прожигателя жизни и красавчика, но доводит себя до изнеможения, занимаясь собой дома.
Таких людей я уважаю.
— Если захочешь, то можешь меня проверить, — киваю я недоверию в черных глазах Антиайдола, — Только много времени я уделить не смогу. Пять-десять минут.
Скрипуче хихикает Хиракава. Кажется, её веселит происходящее. Борюсь с кратким импульсом завести ей волосы назад и закрепить резинкой. Успешно. Рефлексы старшего брата преодолеть иногда непросто, особенно с моим стажем в этом нелегком деле. К примеру, сейчас, когда я отдавал вызов, Шираиши (вроде, её зовут Мана), смотрела на меня точь-в-точь как Эна совсем недавно. У сестры начались месячные, так она решила прибежать с этой проблемой к старшему брату…
После уроков пришлось выдержать краткий, но интенсивный штурм со стороны нашей классной руководительницы, Кумаситы, ведущей не только математику, но и курирующей клуб этой самой математики. Учительница, как это принято у японцев, была твердо нацелена вынудить меня перевестись в её клуб, но при этом не привела никаких аргументов, которые бы заставили меня всерьез рассмотреть её предложение. Объявив, что математика одна, а вот языков много, и я хочу иметь возможность практиковаться на всех, читая литературу в оригинале, поставили эту дамочку в тупик.
Японцы, хоть и уважают умных людей, но не совсем понимают, зачем нужно учить несколько языков. Зато историю своего архипелага зубрят весьма старательно. Закрытая нация. Это им добром не выйдет.
— Кирью! — довольно грубый, с точки зрения этикета, оклик поймал нас с Рио на улице, когда мы проходили ворота, направляясь по домам.
— Да, Хиракава-сан? — на такие мелочи мне всегда было плевать. Тем более, что нас нагнала личность, которую Коджима только что обозвал «странной, но забавной». Это для него-то.
— Можно мне пойти с вами? — скрипуче осведомилась девушка, любящая прятать лицо за волосами, — У меня есть к тебе разговор.
Кивнув, я отвернулся и
— Я могу оставить вас наедине, — тут же предложил Рио, ухмыляясь, — Если это любовное…
— Заткнись, абрикос, — чуть сердито буркнула девушка, пристраиваясь ко мне со свободной от Рио стороны, — Ничего подобного. Но не здесь. Не хочу, чтобы нас слышали левые. Слышь, абрикос, ты же не левый?
— Сначала ответь, почему зовёшь меня абрикосом, — потребовал Рио.
— Люди как абрикосы, — немедленно откликнулась наша странная одноклассница, — Одинаковые, пахнут сладко, быстро гниют. Важно определить стадию, абрикос. Хотя мне кажется, что ты давно уже сгнил.
— Вот как? А наш друг Акира? — слова девушки ни грамма не задели Коджиму, слышавшему от своих оскорбленных пассий и не такое.
— А он вообще не абрикос, — задумчиво поставила мне диагноз Асуми, а затем встрепенулась, — Ладно, пустое. Кирью, я хочу нанять тебя как репетитора.
— Нет, — тут же отрубил я.
— Дорого, — проявила совершенно несвойственную японцам сообразительность девушка-с-челкой, — Назови цену.
— Почему меня?
— Я дочь Злого Йадо.
— Вакагаширы? — припомнил я местные расклады, — «Сенко-групп»? Которого недавно убили на Хоккайдо?
Рио подавился и закашлялся.
— Ага, — бодро (и скрипуче) отозвалась девчонка, — Я жила в Мимасаке, никого не трогала, а тут батю убили. Меня братва перевезла сюда, доучиваться, устраиваться. Оябун обещал. Только где Мимасака, а где Токио? Мне нужна помощь. Старик говорил, что заплатит, сколько скажешь.
Я нервно дёрнул щекой. Хитрый старый медведь. Не дед, а подонок какой-то. Впрочем, его приятель, тот, который «обещал» заплатить сколько скажу, не менее хитрожопый. Вон, даже сама Асуми, поблескивающая глазами из-под своей дурацкой челки, явно понимает все расклады.
— Что я вижу? Сам Акира, Король Грубиянов, задумался перед отказом? — решил съехидничать Рио, но закашлялся, пуча глаза, когда я нехотя пробурчал:
— Отказа не будет. Я представляю семью Кирью, додзё «Джигокукен», а она из «Сенко-групп», от оябуна Конго. Если бы меня старики попросили, я бы нашёл слова, как от них отделаться, но, если я скажу сейчас «нет» Хиракаве — это будет… крайне неприятно. И официально. Так что да, Хиракава, я подтяну тебя. Только не в вашей резиденции.
— Ну это понятно, — повеселевшим тоном хмыкнула девушка, — Я там и не живу. Мне хатку сняли недалеко от твоей.
— И как давно?
— Да уже месяца полтора тут обживаюсь. И зови меня Асуми.
Старый подлый мешок костей, изображающий из себя непоколебимого воина и опору традиционных ценностей. Как же. Но то, что этот кусок мускулов давно уже заранее всё спланировал со своим старым приятелем, а теперь они это еще и успешно осуществили — меня выводит из себя. Придётся сегодня сходить к прадеду на серьезный разговор.