Читающая кружево
Шрифт:
Обмен любезностями — часть программы. В конце концов, у меня хорошая выучка. Я переживу.
— Нет, — отвечаю я. — Я не пишу. Я… читаю.
Рафферти меня не понимает.
— Ты так зарабатываешь на жизнь?
— Если можно назвать это жизнью.
— Ты читаешь кружево?
— Нет-нет. — Я откидываюсь на спинку стула, словно отстраняясь от этого предположения. — Сценарии. — Я протягиваю ему корзинку с булочками, и Рафферти берет одну.
— Киносценарии?
— Да.
— Круто, — вздыхает Рафферти. Нетипичное для него словцо. Если
— И ты живешь в Голливуде? — Он ищет масло, но тщетно.
— Иногда.
Рафферти вопросительно смотрит на меня.
— Я много езжу… Это что, допрос?
Он громко смеется.
— А я перебрался сюда из Нью-Йорка.
Все это уроки Евы. Расскажи о себе, чтобы поддержать разговор. Не суп, но тоже сгодится.
— Круто, — отвечаю я.
Рафферти ухмыляется.
— Свидания?
— В общем, нет, — отвечаю я, констатируя очевидное.
— Речь обо мне, а не о тебе, — краснеет он.
Мы оба начинаем смеяться.
— О Господи, — вздыхает Рафферти. — А ведь предполагается, что хотя бы один из нас — специалист по этой части.
До меня наконец доходит: у нас же свидание. Не знаю, почему это не пришло мне в голову. Возможно, Рафферти, поразмыслив, решил сделать доброе дело. По правде говоря, я вообще не хожу на свидания.
— Прости. — Детективу явно неловко. — Наверное, это была не очень хорошая идея.
Мысли бешено носятся в голове. Я пытаюсь собрать их в кучу, подыскивая ответ. Ну же, Ева, подскажи что-нибудь.
— Ты давно сюда переехал? — наконец спрашиваю я. Голос у меня слабый и как будто чужой.
Рафферти понимает, что я стараюсь поддержать разговор, и благодарно смотрит на меня.
— Два года назад.
— А почему?
Мы снова смеемся.
— Люблю парусный спорт.
— Тогда я тебя понимаю. — Я начинаю расслабляться.
— Ты умеешь управлять шлюпкой?
— Так себе…
— Врешь, — смеется он.
Рафферти знает обо мне больше, чем я думала. Видимо, Ева рассказала. Я уже готова возразить, что лучшим моряком в нашей семье была Линдли, намного лучшим, чем я, но что-то меня удерживает.
— Я давно этим не занималась, — наконец отзываюсь я.
Он кивает и продолжает на меня смотреть. Я понимаю, что не могу прочесть его мысли. Не то чтобы я пыталась. Как правило, я стараюсь не читать людей и избегать вторжения в их личную жизнь. Рафферти можно прочесть, но только если он сам позволит.
— Что? — наконец спрашиваю я.
— Я подумал, ты немного похожа на Еву.
— Да уж.
Он понимает, что я ему не верю.
— А по-моему, похожа.
— У нас были хорошие отношения, — говорю я, понимая, что сегодня мысль об этом кажется лишь немногим привычнее, чем накануне.
Рафферти ухмыляется.
— Ева любила помогать бедолагам.
— Это точно.
— Иногда даже слегка перегибала палку. — Его лицо слегка мрачнеет.
— То есть?
Детектив немедленно приходит в себя и натянуто улыбается.
— Она
— Сандвичи?..
— В точку, — смеется Рафферти.
— Подходящая еда для бродяги.
Я испытываю облегчение, когда начинается иллюминация. По всему периметру гавани вспыхивают огни.
С наступлением сумерек взмывают в небо ракеты фейерверка. Очень красиво. Лучше, чем раньше. После каждого залпа видно людей на берегу — целые толпы во дворах, на причалах, на пляже. Гавань настолько переполнена лодками, что можно пересечь ее, не замочив ног. Они стоят по две и по три у каждого причала, кормой к морю. После каждой вспышки фейерверка слышатся восторженные гудки. Зрители кричат, и хор их голосов катится над водой.
От шума я нервничаю. Чувствую, что на меня кто-то смотрит. За мной опять наблюдают.
«Ей-богу, она его охмуряет».
— Ты в порядке? — спрашивает Рафферти.
Понятно, что нет. По моему лицу катится пот, руки дрожат.
«Она охмуряет копа».
Не знаю, чьи это мысли. И не хочу знать.
— Морская болезнь?
Плавучий ресторан ощутимо движется.
— Нет, — отвечаю я. У меня не бывает морской болезни. По позвоночнику и по плечам пробегает холодок паники.
Рафферти замечает это и оглядывается.
— Можем уйти, если хочешь.
— Нет. Все нормально.
Я пытаюсь успокоиться. Мысленно проделываю упражнения, которым научил меня психолог. Дыши. Задействуй органы чувств. Нюхай, трогай, делай что угодно, лишь бы остаться в реальности.
Начинаю успокаиваться — и тут возникает драка.
Я слышу ее раньше, чем успеваю увидеть. Посреди грохота фейерверков медленно нарастает посторонний шум, и его ни с чем не спутаешь — это звуки ударов. Я не понимаю, что происходит, пока кто-то не обращается к Рафферти. Тот спешит разнять драчунов. Может быть, люди забыли, что мы не в Салеме, где естественное дело — подойти к нему за помощью. А может, просто он единственный полицейский в ресторане. Патрульный катер из Марблхеда спешит с другого конца гавани. Но лодки стоят так плотно, что у полицейских уйдет минут десять, чтобы до нас добраться, а за это время успеет случиться какая-нибудь неприятность.
Время для потасовки выбрано идеально — она началась незадолго до конца иллюминации. В ярком свете я вижу, что Рафферти удерживает одного из буянов, здоровенного парня. Второй, похожий на яхтсмена, сплевывает кровь. Знакомая история — простой горожанин против богатого пижона. Правда, на сей раз участники чересчур взрослые. Пижон кажется мне смутно знакомым — возможно, когда-то мы встречались на балу. Лица второго не вижу. Они перестали обмениваться ударами, зато крепкие словечки так и сыплются. Рафферти мертвой хваткой держит горожанина, который готов ко второму раунду. Проходит целая минута, прежде чем он его наконец отпускает.