ЧОП "ЗАРЯ". Книга пятая
Шрифт:
Понеслась!
Я бросился в сторону, уворачиваясь от пикирующих фобосов, и в два рывка добрался до Грешника. Замахнулся лапкой, но его на месте уже не было. Тоже, блин, скоростной. Опять пришлось уворачиваться от клякс, гоняющихся за мной, словно намагниченные. И снова догонять Чертомора. Мы сщиблись, лапка выбила искры из тесака, чуть не отбив мне ладонь.
Я ударил ногой — получилось что-то типа двойной вертушки. С одной стороны поднырнул и увернулся от клякс, а с другой влепил пяткой в челюсть Грешнику. Он сморщился и пошатнулся, а я попер на него, размахивая
Чертомор то ли растерялся, то ли опешил от моего напора. Подбадривающие крики в толпе сменились на вздохи удивления. Я уже намерился выхватить «кочегара», чтобы после очередного финта лапкой, в упор подсунуть обрез.
Я уже видел идеальную траекторию, по какой «кочегар» должен был вступить в дело. Пронести его под огромной ручищей, чуть подвернуть, воткнуть в бороду, аккурат в подбородок, и потянуть спусковой крючок. Я отбил тесак и, включив двойную скорость Мухи, еще дважды успел ударить, зацепив грешника по руке. Рука в предплечье хрустнула, выворачивая тесак и освобождая дорогу обрезу. Но тут в дело вступила борода!
Вздыбилась, сбрасывая с себя сразу несколько бусинок, моментально (без разгона) превратившихся в черный призрачный кулак. Меня будто тараном отбросило. Защита мейна приняла летящий кулак на себя, спасла ребра, но на ногах я не удержался. Отлетел на несколько метров, врезавшись в толпу. Чужая защита смягчила удар, и я стек на землю. Попытался вскочить, но тут меня, наконец, поймали фобосы-кляксы.
Первая вцепилась в руку и моментально впиталась, проникнув под кожу. Я даже понять ничего не успел, а пальцы сами собой разжались, роняя лапку. Вторая и третья кляксы влетели в ноги, и меня тут же потянуло в сторону. Шире плеч, еще шире — я меня приподняло и раскорячило. Я попытался вскинуть обрез, но и там уже в рукаве мелькнуло черное пятно. При этом ствол я не выронил, а просто опустил руку.
Когда все четыре фобоса обосновались внутри, меня еще раз подкинуло, растянуло и повело вперед. Ноги кривые, руки болтаются — я словно в марионетку на ниточках превратился. В голове, у которой мельтешили мои собственные фобосы. Истерика на грани: пожар, пожар, наших бьют.
Я толком осознать еще ничего не успел, как оказался прямо перед Грешником. Он что-то буркнул на своем «демоническом» и заржал, ощерив крупные кривые зубы. Запахло тухлятиной, ударившей в нос словно нашатырь, но контроль в мышцы не вернулся. Не хватило нервного импульса.
Зато контроль был у Чертамора. Левая рука с «кочегаром» медленно, с легким скрипом кожаной куртки, начала подниматься вверх. Даже не встретив моего сопротивления, хотя я тужился так, что глаза чуть на лоб не лезли.
Толпа торжественно загудела! И чем ближе я подносил обрез к собственному виску, тем громче были выкрики. Все. Холодный металл прикоснулся к коже и чем больше я пытался отвернуть голову, тем больше давил, царапая кожу.
Грешник снова засмеялся, посмотрел на Банши и что-то пролаял, вызвав радостный рев у толпы.
Мой палец пришел в движение. Я стиснул зубы, напрягся тем, что еще меня слушалось, и начал отталкивать
Бахнуло мимо, прямо в толпу, выкосив сразу несколько Грешников. Чуть ли не новая просека появилась. А мне было плохо — звон в барабанных перепонках, щекочущая теплая кровь из уха по шее и раскаленный обожженный лоб, с которого тоже побежала кровь, заливая глаза.
«…Матвей, я ее нашел…держу ее…собираю…Харми помоги…» — прохрипел Ларс: «…выжигайте!»
Я сфокусировал зрение ауры на себе. Попав в меня, черные кляксы словно растворились, смешавшись с моей кровью. Но сейчас в предплечье правой руки сформировался черный сгусток, словно опухоль, застрявшая между вен. Сгусток дергался, пытаясь распасться на части и вырваться, и постепенно приобретал красный оттенок. Это уже Харми подкинула какой-то реагент, чтобы наверняка различить постороннюю сущность.
Я потянулся к ней, схватил и начал «переваривать», как обычного призрака, очищая и изгоняя.
«…так ее!» — воскликнул Муха: «…дави ее, дави и сейчас черту наваляем…»
— Как? — я промычал сквозь зубы, — Рука не та… Давайте следующую!
Но следующую не успели. Грешники очухались после первого выстрела и разгребли мертвых и раненых. На краю круга теперь лежало три тела, и был слышны крики раненых откуда-то из глубины толпы. Черноморт подошел ко мне вплотную, поднял руку и начал строить из себя дирижера. Направил на обрез и начал медленно поднимать его вверх. Только теперь не к виску.
Мне выкрутило запястье (я даже не знал, что так могу) и обрез уперся в мой подбородок. Начал давить, откидывая голову назад. Потом принялся за ноги, поднял меня на цыпочки, стараясь максимально вытянуть меня вверх. На правую руку внимания он не обращал, как и, видимо, толпа, завороженно смотрящая на мою голову. Я скорее почувствовал, что за спиной — там, куда должны вылететь мои мозги, народ теснится в стороны.
— Ларс, подсоби, — я дал мысленную команду и попытался незаметно притянуть финку в правую руку, — Да, опять не то!
Не знаю, поторопился Ларс или так случайно вышло, но в руке у меня оказался огневик. И в момент, когда палец левой переместился на второй спусковой крючок и начал через мое сопротивление давить на холодный рычажок, я выкинул вперед правую руку. Коронный «зипповский» щелчок, колесико чиркает по штанине и в бороду Чертомору летит уже горящая зажигалка. В его маленьких глазах отразился огонек удивления с нотками страха. Мгновение, не больше, но мне этого хватило, чтобы свободной рукой, чуть ли не выламывая собственные пальцы, развернуть обрез в сторону вспыхнувшей бороды.