Чортушка
Шрифт:
Князь Дмитрій въ припрыжку бжитъ съ подъзда; за нимъ бонна, нянька, Олимпіада и Серафима.
Хлопоничъ. Князенька нашъ молодой! Дому сему наслдникъ! Все ли въ добромъ здоровьиц? Солнышко наше красное! Ручку пожалуйте!
Нагибаясь къ князьку, становится почти на колни.
Муфтель (смотритъ въ бумагу). Расходъ
Страшно морщится и вздыхаетъ.
О княжн докладывать… О-хо-хо-хо-хо-хо… о княжн…
Чешетъ переносицу карандашемъ и, отойдя къ Олимпіад и Серафим, горячо говоритъ съ ними.
Князь Дмитрій. Хлопоничъ! Я буду казакъ, a ты лошадь.
Хлопоничъ. Извстно, что лошадь, князинька, свтикъ мой золотой! Го-ги-ги-го! Во всхъ статьяхъ сущая лошадь.
Князь Дмитрій (взбирается ему на спину). Ты, Хлопоничъ, будешь срая лошадь.
Хлопоничъ. Въ яблокахъ, ангельчикъ?
Князь Дмитрій, подумавъ. Въ яблокахъ. Пошелъ въ садъ!
Хлопоничъ. Ги-ги-ги-го!
Увозитъ князька. Бонна и нянька слдуютъ за ними.
Олимпіада. Нтъ, батюшка Карлъ Богдановичъ. Во всемъ другомъ рады служить съ великимъ удовольствіемъ, a въ этомъ – извините.
Серафима. Вамъ самимъ хорошо извстно, что князь звремъ становится, когда ему говорятъ о княжн…
Олимпіада. Своя рубашка къ тлу ближе.
Серафима. Онъ спину-то подъ бархатъ отдлаетъ и съ разводами.
Муфтель. Пожалетъ красавицъ!
Олимпіада. Какъ же!
Серафима. Жаллъ волкъ кобылу, оставилъ хвостъ да гриву!
Олимпіада. Разв y него человческія чувства? Была бы двка, a которая…
Серафима. Онъ насъ, поди, и по именамъ-то не знаетъ.
Муфтель. Врете! Врете! Об врете, шельмочки! Вы y него – не какъ прежнія, большую силу забрали. Обворожили старика.
Олимпіада. Не знаю, на какой вы счетъ…
Муфтель. Вы мн очковъ не втирайте, a лучше откройте хитрость вашу: какимъ способомъ вы показываете ему сатану?
Серафима. Ахъ, вы относительно сіянсовъ?
Олимпіада. О спиритическомъ пришествіи мертвецовъ?
Муфтель. Э, полно! разв я не понимаю, что все вы устраиваете?
Серафима. Ахъ, какъ много въ васъ ошибки!
Олимпіада. Смли бы мы шутить съ княземъ?
Муфтель. Стало быть, и въ самомъ дл черти?
Олимпіада. Конечно, черти, Карлъ
Серафима. Черти!
Муфтель. И покойники?
Олимпіада. И покойники.
Серафима. Намъ съ Олимпіадой отъ этихъ сіянсовъ даже ужасно жутко.
Олимпіада. Хоть и не наша вина, a господскій приказъ, – но все же какого грха мы набираемся?..
Серафима. Вдь это волшебство! За него отвтъ на томъ свт.
Олимпіада. Да и страшно, инда дрожимъ.
Муфтель. Ладно! Видлъ я, какъ вы дрожите. Щеки отъ смха лопнуть хотятъ. Палецъ вамъ покажи въ то время, об прыснете. Вотъ возьму и покажу палецъ
Двушки хохочутъ.
Олимпіада. Нтъ, Карлъ Богдановичъ, не показывайте!
Серафима. А то, и впрямь, неровенъ часъ.
Муфтель. Хорошо… Хорошо… Ну, a на счетъ княжны-то?
Олимпіада. Пожалйте, Карлъ Богдановичъ!
Серафима. Рыскъ невообразимый.
Муфтель (грозитъ пальцемъ). Ой, двушки, не ссорьтесь съ Богданычемъ. Рука руку моетъ. Сейчасъ вы сильне меня y князя, это что и говорить. Но вашей сестры y него сколько хочетъ, столько проситъ, a Муфтель одинъ. И сегодня Муфтелъ передъ тобою картузъ гнетъ, a завтра Муфтель теб спину деретъ.
Князь Дмитрій(съ гикомъ вызжаетъ на Хлопонич обратно, треплетъ его за волосы, бьетъ кулаченками по щекамъ). Но, Хлопоничъ! Но! Ну, скачи же, Хлопоничъ! Что же ты, Хлопоничъ, не ржешь?
Хлопоничъ. Ги-ги-ги-го!
Князь Дмитрій. Стой! Довольно!
Соскочилъ.
На верхъ, къ пап, пускай меня Муфтель везетъ.
Муфтель. Нтъ, князинька, Муфтель не повезетъ.
Князь Дмитрій. Отчего?
Муфтель. Оттого, что Муфтель солдатъ, a не лошадь.
Князь Дмитрій. А какъ же Хлопоничъ лошадь?
Муфтель. Ужъ такъ, видно, его Богъ превратилъ, поставилъ съ двухъ ногъ на четыре копыта.
Князь Дмитрій. Разв такъ бываетъ?
Муфтель. Бываетъ, князинька.
Князь Дмитрій. Затмъ?
Муфтель. A который человкъ подлецъ ужъ очень большой. За подлости человческія.
Князь Дмитрій. Ну, такъ мы съ тобою вмст, за ручку пойдемъ?
Муфтель. За ручку, – изволь, – пойдемъ.
Уходятъ.
Хлопоничъ (красный, растроганный, масляный). И, что за дитя. Что за ангельское дитя!