ЧП районного масштаба
Шрифт:
– Директора школы пригласите обязательно! Постараюсь к вам прийти – погляжу на вашего громилу. А второго еще не нашли?
– Нет еще.
– Ну, ты уж, Николай, поднапрягись: у тебя, говорят, это хорошо получается! И вообще загляни ко мне на неделе, пора нам, как говорят в «Кинопанораме», о твоих творческих планах потолковать…
Шумилин положил трубку и, нажав кнопку селектора, попросил Комиссарову пригласить на бюро директора 385-й школы.
– Бедная Ирина Семеновна! – посочувствовала сердобольная Надя. – У них лучшая успеваемость по району…
– Ничего, –
И опять начал набирать Танин телефон, но тут, гремя развернутой газетой, в кабинет влетел Чесноков!.
– Командир! Слава когтистой лапой стучится в дверь!
– Вот так, да? – заинтересовался Шумилин и, положив трубку, расправил газетный лист на столе.
Большая, хорошо пропечатавшаяся фотография на первой полосе изображала заседание Краснопролетарского бюро: подретушированный первый секретарь неподвижно уставился на Бутенина и, что-то объясняя, фехтовальным движением направил ему в грудь авторучку. Речь, помнится, шла о своевременной сдаче взносов. Члены бюро старательно демонстрировали внимание. Сбоку, ломая все представления о времени и пространстве, прилепился Чесноков, действительно очень хорошо получившийся на фотографии.
Шумилин вздохнул и позвонил Липарскому.
– Видал? – победно спросил тот.
– Видал. Спасибо. Парню твоему все оформили. А кстати, вам нужен острый материал о работе с подростками?
– Острый материал всегда нужен, но только такой, чтобы не проколоться…
– Мы сегодня на бюро будем с одним несовершеннолетним беседовать…
– С тем самым?
– С тем самым.
– Ну, ты отважен, старик! Это надо бы с главным переговорить. А впрочем… нас ведь Шпартко курирует. Ты меня понимаешь? А?! Придет корреспондент. Обнимаю. Отбой четыре нуля…
Закончив разговор, Шумилин глянул на Чеснокова и подумал, что он чем-то похож на Липарского – умеет решать вопросы, как говорят в комсомоле. Заворг стоял потупившись, заранее приготовившись к поощрению.
«А ведь и правда: удачно получилось», – с досадой подумал первый секретарь, а вслух спросил:
– Как там у нас с явкой на бюро? Смотри, Околотков приедет, и Владимир Сергеевич обещал…
– Ковалевский?! Вот это да! Гора идет к Магомету…
– Ладно, потом будешь острить. Пусть в комнатах приберутся и не курят. В коридоре надо промести, и чтоб около сектора учета хвоста не было!
– Понял, командир! За кворум не бойся: с такой повесткой дня у нас аншлаг будет! Первый раз за два года олимпийского чемпиона Колупаева увидишь. Я просил его с золотой медалью на шее прийти. Шучу. Еще звонили из Краснопролетарского универмага – есть серые финские костюмы, пятые роста! Такое бывает раз в сто лет. Я беру. Твой размер прихватить?
– Я подумаю, – ответил он Чеснокову.
– Если покупатель станет думать, ему носить будет нечего, хватать нужно, а не думать! И потом думай не думай, сто восемьдесят рублей – не деньги!
– Ладно, пойдем в конце дня, примерим…
– Может, ты еще в список запишешься, недельку на переклички походишь, а потом сутки в очереди постоишь? Эх, Николай Петрович, не умеешь ты своими правами и обязанностями пользоваться. Или не хочешь пока? Шучу.
Олег ушел, а Шумилин связался с Майонезным заводом. Лешутина убеждать по поводу кандидатуры нового секретаря не пришлось.
– Пусть поработает, – согласился он. – Что нужно делать, Бареев знает, сам на собрании об этом кричал. Я-то – «за», но, по-моему, Головко уже успел директора накрутить.
– Вот так, да? А на месте директор?
– В министерство уехал. Там он на месте.
– Ну, ничего, с ним мы договоримся.
– Договоритесь. Он у нас тоже на повышение идет…
«Все всё знают! Парапсихология какая-то!» – удивлялся Шумилин, набирая номер комитета комсомола педагогического института.
– Послушай, Сергей, – спросил он у Заяшникова, – кто у нас секретарь на инфаке?
– Медковский. А что?
– Смену планируете в этом году?
– Нет. А что?
– Пусть он ко мне послезавтра в четыре часа подойдет.
– Что-нибудь случилось?
– Пока нет. А ты-то сам доволен, как у тебя инфак работает?
– В общим не очень. А что?
– Ничего. Я с ним хочу в общем поговорить. Не опаздывай на бюро!
– Не опоздаю. У нас уже весь комитет знает, подробностей ждут! Николай Петрович, а можно тебе задать один вопрос, нескромный?
– Если по поводу моего перехода, то ты про это лучше меня знаешь. Вот так-то!
Посмотрев на часы, Шумилин помчался обедать и весь взмок, отшучиваясь от добродушных, насмешливых и злых поздравлений с большой служебно-розыскной победой. Даже девчонки на раздаче смотрели на него восторженными глазами и выбирали кусочки получше.
Ровно в половине второго он вернулся в райком и узнал от взволнованной Аллочки, что звонили из Тынды.
– Кононенко?
– Виктор Иванович! – подтвердила она. – Спрашивал, как у нас дела!
– Ну, и что ты ответила?
– Ответила – «нормально»: вы же предупреждали…
– А телефон свой он оставил?
– Нет, сказал, еще будет звонить…
«Как дела? Как дела?!» – сокрушался Шумилин, заходя в кабинет. – Тут не дела, а целое дело – уголовное!»
Следом в комнату вошла Аллочка и, прикрыв за собой дверь, сообщила, что по телефону Николая Петровича еще спрашивал женский голос.
– Она просила что-нибудь передать? – забеспокоился Шумилин, вспомнив, что так и не поговорил с Таней.
– Нет. Сказала, будет дозваниваться. По-моему, это ваша жена! – скромно добавила секретарша, но по интонации стало ясно, что своеобразие личной жизни руководителя известно ей до мелочей. «Значит, в самом деле решила разводиться, – рассуждал первый секретарь, наблюдая, как к райкому подруливает патрульная машина. – Ну и ладно. А в общем-то странно…»
Звонок действительно был неожиданным, потому что с тех пор, как они разъехались, Галя ни разу не воспользовалась служебным телефоном мужа…