Чревовещатель
Шрифт:
– У кого? — спросил он.
– У Жоржа Праделя, который оставил меня ради этой Леониды. Теперь вы понимаете?
– Начинаю понимать… Женская месть! Но как вы можете мне помочь?
– Расскажите мне все, и потом я отвечу вам.
Вечером следующего дня миллионер отправился на улицу Баб-Азун, к Даниелю Метцеру, у которого не был две недели. «Он возвратился! Это добрый знак!» — подумал жид, когда мулатка доложила ему о нежданном посетителе. Гость и хозяин дружелюбно пожали друг другу руки.
– Какой приятный сюрприз! — воскликнул Даниель.
– Правда, — ответил миллионер с притворным добродушием, — я дулся, признаю это. Оскорбительное недоверие госпожи Метцер задело меня за живое. Но я рассудил, что вы не можете отвечать за предубеждение моей любезной неприятельницы, и сказал себе, что каприз хорошенькой женщины не должен быть непреодолимым препятствием между двумя такими людьми, как мы, и пришел. Ничто не помешает нам снова подумать о выгодном партнерстве.
Несмотря на умение владеть собой, жид не сумел скрыть радость.
– Я больше прежнего буду почитать за честь и счастье быть вашим партнером! — вскрикнул он.
– Теперь уже не может быть и речи о том, чтобы мешать во все это госпожу Метцер, — продолжал банкир, — таким образом мы устраним малейший повод к недоразумению.
– Моя жена глупа, — сказал жид презрительно. — Ее молодость, однако, может служить ей извинением. Она позже образумится. — И прибавил: — Акты готовы. Угодно ли вам подписать их сейчас?
– Спешить ни к чему, — возразил миллионер. — Все решено. Можете на меня положиться, однако я желаю вникнуть в это дело.
– Каким образом?
– Очень просто. Если я не ошибаюсь, у вас в Буджареке не только имение, но и дом. Так вот, я прошу у госпожи Метцер и у вас гостеприимства на неделю, которую мы посвятим необходимым изучениям и приготовительным работам. Я беру на себя привезти эксперта в металлургии, которому известны все тайны разработки рудников. Он поселится в Блида и будет указывать нам, как действовать. Вы согласны?
– Конечно! Но я должен вас предупредить, что мой дом слишком прост для такого избалованного человека, как вы, привыкшего к роскоши и комфорту.
– Найдется у вас для меня кровать? Я могу спать и просто на тюфяке. Это путешествие деловое, а не для удовольствия.
– Если так, мы к вашим услугам.
– Когда мы едем? Я думаю, не отправиться ли нам завтра.
– Завтра? Хорошо. Позвольте только мне и моей жене отбыть на сутки раньше вас, чтобы распорядиться, как подобает хозяевам, и подготовиться к встрече.
– Соглашаюсь, но не делайте сумасбродств.
– О, будьте спокойны, любезный господин Эллио, — возразил Даниель, улыбаясь, — при всем желании сумасбродство невозможно в этом захолустье.
– Засвидетельствуйте мое глубочайшее уважение госпоже Метцер, — продолжал банкир, — и просите ее извинить меня за беспокойство.
Даниель проводил гостя до парадного, потом пошел к жене. Леонида, сидя у узкого окна, выходившего в мавританский двор, держала книгу в дрожащих руках, но не читала. Она была бледнее обычного и готова была, по-видимому, лишиться чувств.
– Что с вами? — грубо спросил Даниель.
– Я очень нездорова, — прошептала бедная женщина.
– Нездорова! Сейчас не время, готовьтесь к отъезду. Мы отправимся завтра на рассвете. Достаточно одного чемодана. Наше отсутствие продлится недолго. Вы не спрашиваете меня, куда мы едем?
– Для чего спрашивать? Здесь мы или в другом месте, не все ли равно?
– Как хотите. Помните, что сегодня не надо никого принимать. Если придет Жорж Прадель, пусть ему ответят, что меня нет дома. Я дам приказания мулатке.
Даниель ушел. Леонида, оставшись одна, закрыла лицо руками и заплакала. Бедная женщина уже знала, в чем дело. Она знала даже, что Ришар Эллио будет ее гостем в Буджареке. Банкир — с первого дня, как был ей представлен — внушал ей непреодолимый ужас. Узнав от служанки о его визите, она поняла, что сношения, которые она считала прерванными, возобновляются.
Ришар Эллио будет жить в ее доме целую неделю, будет сидеть за ее столом, будет иметь возможность видеть ее и говорить с ней ежечасно! Против нее составляли заговор. Она была в этом убеждена. Страшная и неизбежная опасность угрожала ей. Она чувствовала себя осужденной на погибель. Леонида ломала руки и шептала, рыдая:
– Я одна на свете! Никто меня не защитит! Праведный Боже, неужели ты не сжалишься надо мной? Человек, с которым ты соединил меня и который должен быть моей опорой, оказался самым опасным моим врагом. Боже мой! Господи Боже мой! Пошли мне спасителя! Если ты оставишь меня, Боже, я погибла!
В это время отворившаяся вдруг дверь заставила ее вздрогнуть. Она повернула голову и увидела на пороге улыбающуюся Долорес.
– Госпожа, — сказала мулатка, — хорошенький офицер, господин Жорж. Хозяин запретил мне его принимать, но офицерик такой миленький. Я не желала его огорчить. Господин Жорж в гостиной ждет. Ступайте к нему.
LIII
Бесспорно, мулатка чувствовала симпатию к Праделю. К тому же золотая монета, сунутая лейтенантом в руку Долорес, успокоила ее совесть, и молодой человек мог надеяться на продолжительный разговор с Леонидой наедине.
Мадам Метцер даже не думала отказываться от свидания, которого так горячо желал лейтенант. Появление Жоржа именно в ту минуту, когда она просила бога послать спасителя, показалось ей знамением свыше. «Нет, — думала она с суеверным восторгом, — нет, я не одна на свете! Этот человек, я это чувствую, друг искренний и честный, он жизнь отдаст за меня».