Чрезвычайное происшествие

Как-то вечером штабс-капитан Микис изучал в своей канцелярии план строевых занятий. Его заместитель, поручик Шамай, сидел напротив и с наслаждением ковырял в носу. Шамай частенько погружался в это занятие. При этом он говаривал: «Перед нами стоит много задач».

Солдаты-словаки

прозвали его Козявкой. Поручику это прозвище очень не нравилось. Он собирался было пересажать на гауптвахту добрую половину солдат словацкого происхождения, но штабс-капитан отговорил его — ведь это могло быть истолковано как национальное угнетение. А генерал Сыровы, герой Зборова, ясно сказал, что политике в армии не место.

Штабс-капитан Микис свернул трубочкой план строевых занятий и принялся рассматривать, словно в подзорную трубу, отдельные предметы в своей канцелярии. Получалось забавно, и штабс-капитан решил, что жизнь, собственно говоря, прекрасна.

В его поле зрения очутился муравей, который медленно полз по полу. Микис присел на корточки и стал недовольно разглядывать муравья. Муравью не положено ползать в казармах…

Тут в коридоре кто-то пронзительно вскрикнул и громко затопал тяжелыми сапогами. В дверь канцелярии ввалился дневальный. Он был без головного убора, глаза его вылезали из орбит. Штабс-капитан понял, что уже поздно делать вид, будто он выполняет служебные обязанности, и потому накинулся на солдата:

— Лезете сюда, словно в хлев, — сказал он грозно.

Дневальный что-то пролепетал, указывая пальцем в коридор.

Штабс-капитан Микис поднялся.

— Вон отсюда! — гаркнул он.

Вместо того чтобы немедленно ретироваться, дневальный втиснулся между шкафом и несгораемым ящиком с самыми секретными документами, издавая какие-то нечленораздельные звуки.

Штабс-капитан Микис был глубоко убежден, что все солдаты, без исключения, глупы. Тот, кто не окончил военной академии, не может быть образованным человеком. Сам-то он был достаточно образован.

— Что еще там такое? — брезгливо опросил он.

— Оно, — еле выдавил из себя дневальный.

Штабс-капитан в недоумении покачал головой и поспешно вышел в коридор.

В коридоре стоял призрак. Полупрозрачный и необычайно безобразный, с изможденным лицом и выпученными глазами, горящими зеленоватым светом. На лоб свисал чуб слипшихся бесцветных волос. Заметив штабс-капитана Микиса, привидение подняло серую руку с длинными пальцами и протяжно застонало.

Призрак ошеломил штабс-капитана. Он еще никогда не видел такого безобразного явления как призрак, хотя за время службы в армии насмотрелся на всяческие безобразия.

— Что вы тут дурака валяете? — спросил он несколько неуверенно.

— У-у, — ответил дух, улыбаясь лиловыми губами.

Офицер подумал было, что стал жертвой розыгрыша и собирался немедленно покончить с мистификацией. Но тут он заметил, что ноги призрака оканчиваются какой-то расплывчатой туманностью и сантиметров на десять не достигают пола. Это привело штабс-капитана в замешательство, и он сказал себе, что поведение его до сих пор было, очевидно, неправильно: присутствие призрака в расположении части явно незаконно.

Следовательно, он, Микис, должен трижды окликнуть: «Стой, кто идет?» — и затем применить оружие. Микис умел исправлять свои ошибки.

— Стой! Кто идет? — воскликнул он, и в голосе его прозвучал металл.

— У-у, — ответил призрак.

Тут Микис спохватился: за оружием надо вернуться в канцелярию, оно не заряжено, а дух тем временем может скрыться. Поэтому штабс-капитан выпятил грудь и пошел навстречу призраку. Тот, простонав, замахал отвратительными ручищами, словно собачонка, которая стоит на задних лапах и выпрашивает сахар.

— Что вы делаете? — спросил штабс-капитан Микис.

— Пугаю, — ответил призрак голосом, похожим на ветер, завывающий между столбами виселицы, — всякому дураку ясно.

Штабс-капитан нашел, что подобное сравнение может подорвать его командирский авторитет.

— Смирно! — рявкнул он в бешенстве.

Призрак команду не выполнил, а заколебался, как пламя свечи. Тогда штабс-капитан решил испробовать метод убеждения.

— Послушайте, я вас не боюсь, — сказал он.

— А мне наплевать, у-у, бл-бл-бл, — ответил призрак, закатывая под лоб страшные глаза.

Такое пренебрежение оскорбило офицера. И поэтому он решил не компрометировать себя дальнейшим разговором, круто повернулся и ушел в канцелярию. Там он застал поручика Шамая в разгаре воспитательной работы. Поручик пытался разъяснить дневальному, что, входя в комнату, где находятся командиры, следует стать «смирно», а затем принялся демонстрировать, как он сам образцово стоит навытяжку. При виде такого дурашливого офицера дневальный мало-помалу пришел в себя и даже немного повеселел.

Штабс-капитан Микис намеревался было немедленно выгнать солдата из канцелярии, чтобы поговорить с поручиком Шамаем с глазу на глаз. Однако, сообразив, что солдат, напуганный призраком, пожалуй, еще не подчинится его приказу, изменил свое решение.

— Послушай, Шамай, — обратился он к своему заместителю, — по коридору-то бродит дух!

Поручик Шамай, став «вольно», спросил:

— Кто-о?

— Дух, — ответил Микис.

— Где?

— Да в коридоре!

— Какой дух?

— Страшный! Хочешь, сам погляди!

— Не может этого быть, — возразил поручик Шамай, — духов не существует!

— Как это не существует? — обиделся штабс-капитан. Он не переносил, когда в присутствии нижних чинов выражали недоверие к его словам. — Я сам говорил с ним.

— И что же он тебе сказал? — спросил Шамай.

Штабс-капитан не был уверен, что сумеет точно воспроизвести речь духа, но понимал, что она прозвучала бы не в его, Микиса, пользу. Поэтому он не ответил на вопрос своего заместителя. Это позволило поручику прийти к выводу, что вопрос исчерпан.

— Вы свободны, — сказал он дневальному.

Дневальный ощутил прежний ужас при одной мысли, что должен вернуться в коридор, к призраку, и задрожал как осиновый лист.

— Погоди, не выгоняй его, — заступился за несчастного штабс-капитан, — я же сказал тебе, что в коридоре дух.