Чрезвычайный и полномочный
Шрифт:
– Ставлю свою подпись, – сказал он. – Я первый.
Чтобы все видели, Рээш продемонстрировал гусиное перо, потом обмакнул его в чернильницу и нарисовал в углу документа свою кривулину.
– А ты, Арбар? – спросил он, поглядев на головорезийца и заметив, что тот колеблется. – Или боишься, что не потянешь?
Орк мрачно глянул на кобольда исподлобья:
– Если бы тут была не демилитар… в общем, эта зона, то я бы тебе башку снес. Я – Арбар, сын Терога Великого, внук Сонана Лысого! Я-то не потяну?
Кобольд
– Тише, тише, господа, – сказал Талиесин, – учимся быть спокойными. Вдыхаем и выдыхаем, вдыхаем и выдыхаем!.. Вот так!
За эти дни авторитет виконта несколько подрос, поэтому кобольд и орк не видели ничего зазорного в том, чтобы немножко подышать. И неожиданно для себя поняли, что это помогает. Взгляды обоих прояснились. Миролюбие оросило их суровые души.
Шонвайн, пока шла перепалка, изучил документ и поставил свою подпись. Его гномье чутье сработало безошибочно. А ведь и правда, сказало оно Шонвайну, в этой водичке можно много чего поймать.
Лично для себя гном увидел новую возможность разбогатеть. Правда, для этого придется работать (а это сложнее, чем тырить казенное), но труд облагораживает, верно? Разве подгорник, у которого руки и ноги на месте, не в состоянии сам заработать себе капитал?
Раньше проворовавшемуся комиссару такие мысли казались едва ли не кощунственными, но теперь Шонвайн находил их единственно правильными. Сам того не подозревая, виконт обрел в лице гнома первейшего и самого фанатичного последователя.
Подгорник хотел построить Город Будущего сильнее все присутствующих. И главное, чтобы там был парк аттракционов.
Последним поставил свою подпись под документом Арбар.
– А как все это будет называться? – спросил Кальмар, которого с недавнего времени весьма интересовал этот вопрос.
– Что?
– Предприятие, которое мы организовываем. Должно быть какое-то название, таковы правила. Что-нибудь броское и… привлекательное.
– Я думаю, – отозвался виконт, складывая бумаги в стопочку.
«Ну вот, Черныш был прав, а Фиенс все отговаривал: дескать, зачем вам это надо! А затем!»
– Называться наш проект будет «Утопия». По-моему, самое подходящее. Проголосуем?
Послы пришли к выводу, что это вполне, это очень даже подходит.
Главное – четко отражает суть явления.
– Значит, единогласно? – уточнил виконт, источая радость от маленькой, но важной победы.
– Единогласно, – отозвался Шонвайн Утрехт.
– Значит, теперь все мы с этого дня являемся учредителями… м-м… Акционерного Общества открытого типа «Утопия». Поздравляю, господа!
Глава 8
В комнате было примерно как в бане. Жарища. Но воняло словно на кладбище носорогов, где одновременно умерло сотни три животных.
Войдя в дверь и стукнувшись о притолоку, Пнилл Бычье Сердце выругался. Нет, стукаться ему не впервой, просто иногда вонь Кровожадного Чтеца и его, терпеливого и не брезгливого, просто убивала.
Источник амбре сидел на низком табурете возле ложа, а на ложе, замотанное сверху донизу в полотняные бинты, лежал раненый бульклинг. От него остался только рот для вливания лекарственных снадобий и изречения нужных перлов. Пока, правда, бедолага сообщил Говоруну немного. Состояние его оставляло желать лучшего.
Король Диккарии подошел и сунул большие пальцы больших рук за ремень.
– Ну? Как делишки, Говорун?
– Я влил в него самые сильные снадобья, какие есть в моем арсенале, – сказал жрец, над головой которого вились его любимые мухи. – Почистил раны, зашил. Дал ему рунические чары Прикосновений Призраков Крови. Лучше для заживления ничего нет.
– И?
– Будем ждать, – сказала Говорун. – Не меньше двух дней понадобится, пока он сможет адекватно воспринимать действительность.
– Я не могу ждать! – Пнилл ударил правым кулаком в левую ладонь. – Город и так кипит. Вести распространяются как чума. Народ будет требовать ответа – и я, король, обязан что-то сказать родичам!
Кровожадный Чтец ухмыльнулся:
– Не стоит спешить. В такой ситуации можно наделать столько ошибок, что век не отмоешься, король. Ты должен быть осторожен.
Бычье Сердце фыркнул, как бык, и сел в углу.
– Значит, он ничего путного до сих пор не сказал? Даже имени своего?
– Это – Грыздол Верный Глаз из клана Мясоедов.
– Грыздол! Проклятье, я помню его! Какая сволочь сделала с ним такое… я и не узнал! – От могучего рева Пнилла добротный потолок и дубовые балки задрожали.
Вообще, многое из того, с чем имел дело король, проявляло склонность к дрожи. Таким уж богатырем уродился очередной правитель Диккарии. Ходили легенды, что, будучи трех лет отроду, он своим нечаянным чихом отправил к праотцам морского дракона, который на свою беду вылез на пляж закусить карапузом. И дракон тот, по мнению специалистов по фольклору, был не из маленьких, даже не из средних.
Чтец покачал головой. Ее занимали думы одна пессимистичнее другой.
– Послушай, король, – сказал Говорун замогильным голосом, каким обыкновенно сообщают страшные новости. – Ты знаешь меня. Я слов на ветер не бросаю и, наверное, уже не единожды доказал свою полезность. Иначе ты бы не держал меня во дворце. Советы, которые я даю тебе, принесли ли вред нашему королевству?
– Э… Нет.
– Я дам тебе еще один.
– Ну! Не тяни дракона за хвост! – взмолился Пнилл, потрясая кулаками. – Почему у вас, колдунов, такая привычка – доводить всех до белого каления? Нет чтоб сразу сказать, а то напустит тумана, накрутит!..