Чрквоугодие
Шрифт:
Лили посмотрела на него.
Затем посмотрела на ящик с инструментами.
Он был оставлен прямо там, в пределах досягаемости... но ни ей, ни Ким Бу Чжуну не пришло в голову проверить его...
И вот теперь безумец с бритвой вернулся, а третье и последнее блюдо вот-вот будет подано.
Она могла бы закричать, если бы вместо этого не начала смеяться.
Лили смеялась, смеялась и смеялась.
В какой-то момент во время ее истерики Ученик произнес последние инструкции, сообщая зрителям, которые вскоре
И хотя она слышала слова совершенно отчетливо сквозь шум собственного пустого смеха, сначала она не могла придать им никакого значения: что-то о преломлении хлеба, вина, плоти и крови... и тот, кто придет последним, будет первым...
Это было просто. Слишком. Смешно.
То, что он сказал, и то, что он имел в виду, сошлось только тогда, когда ее смех стих, а Ким Бу Чжун достал из ящика с инструментами секатор.
Он смотрел прямо на Лили.
– Я переживу это.
– Сказал он ей.
Секатор был похож на ножницы и предназначался для подрезки растений, для обрезки мелких веток на деревьях и кустах. Открытые челюсти толстых изогнутых лезвий обхватили
мизинец левой руки Кима, чуть выше костяшки. Затем он сжал рукоятки и с влажным хрустом отрезал его.
Палец упал на стол и слегка изогнулся, когда лег на бок, словно маня Лили подойти ближе.
Ким выругался на своем языке и уронил секатор, высоко подняв изуродованную руку и размахивая ею взад-вперед, словно ее ужалила оса. Вокруг разлетались капли крови, а обрубок кровоточил.
Часть капель попала на голую грудь Лили. Тепло и липкость напомнили ей о единственном парне, которому она позволила кончить на свои сиськи.
Это было воспоминание, которое она до сих пор подавляла. Как и воспоминание о ее хомяке.
На самом деле, отец купил ей этого хомячка в качестве небольшого подарка, верно?
В качестве благодарности и молчания.
Она вернулась к своей нынешней ситуации, когда Ким с грохотом положил секатор на стол.
Кровоточащая левая рука была поднята высоко в воздух, а дрожащей правой он поднял мизинец.
Затем, после небольшой паузы, он сунул его в рот.
Слова, которые Ученик произносил, пока она смеялась, внезапно обрели смысл, отсроченная реакция, как раскат грома после вспышки молнии.
Третье блюдо – их собственные тела!
"...и тот, кто съест меньше всех, проиграет".
Даже учитывая весь ужас прошлых испытаний, когда их заставляли есть дерьмо и живых животных, и даже видя, как Ким жует хрящеватое мясо собственного пальца, Лили не могла в это поверить.
– Вы
– Спросила она.
Ученик наклонился вперед и заговорил негромко, чтобы не услышали микрофоны.
– О, хорошо. Похоже, что ты меня не слышала, так как смеялась, пока я объяснял! Ага! Не стесняйтесь использовать все, что есть в коробке, чтобы помочь себе, но как только кто-то из вас перестанет есть свои собственные кусочки, я перережу вам горло!
– Он хихикнул.
– Кто меньше всех съест, тот проиграл! Так что, как там говорится? Съешь свое сердце!
Лили собиралась сказать ему, чтобы он отвалил. Она собиралась сказать ему, что не сделает этого никогда, никогда.
Но за столом было еще двое с мертвыми, как стекло, глазами, которые проиграли первыми.
Лиланд и Бьорн смотрели в вечность и говорили красноречиво, не проронив ни слова.
Ким перебирал кость между зубами, счищая сырое мясо и отпечатки собственных пальцев, по мере того как она выходила из его рта, и ел ее так, словно это было ребрышко барбекю.
– В наш век вам могут сделать удивительные протезы для ваших конечностей. Не так ли?
Лили потянулась к ящику с инструментами и пододвинула его, высыпав содержимое на стол.
Выбор был невелик, и все инструменты были подержанными.
Когтистый молоток с зажатым между зубьями сухим куском кожи – кожи со светлыми волосками.
Ножовка с красно-коричневыми кусками, прилипшими между зубьями.
Нож для разрезания ковров, покрытый кровавыми отпечатками пальцев.
Похоже, Ким взял самый эффективный инструмент. Лили схватила нож.
Она держала его перед собой.
Острие все еще было острым. Ее охватила нерешительность.
Что отрезать?
Что отрезать?
Что отрезать и съесть?
Пальцы!
Она положила левую руку на стол, раздвинув пальцы, словно собираясь сыграть в "филе из пяти пальцев"... только она не будет пытаться промахнуться, не так ли?
Сделай это быстро.
Она воткнула острие ножа в пространство между мизинцем и безымянным пальцем.
В этом был смысл. Мизинец был бесполезен. Возможно, именно поэтому Ким выбрал его первым.
Она не оставила себе времени на раздумья, просто резко и быстро отвела нож назад.
Нож вонзился в кожу, плоть и застрял в кости.
Боль была ужасной.
Она попыталась протянуть лезвие, но оно не было предназначено для резки чего-то более твердого, чем ковер.
Она выдернула лезвие со скрежетом и скрипом, в порезе виднелась зазубренная кость, а затем рану заполнила кровь и скрыла ее.