Что было – то прошло
Шрифт:
— Лили, ты заставишь меня плакать.
Я так благодарна за мою дружбу с Лили, которая мне как сестра, которую я всегда хотела. Если мне удастся впустить Лили и поверить, что она никогда не бросит меня, возможно, я смогу сделать то же самое для Луки.
Просто доверься.
— Может быть, это нормально признать, что тебе не нужно проводить дни только с оргазмами, вызванными вибратором.
— Лили!
Я смеюсь, хотя мои глаза теперь горят слезами.
Последние несколько месяцев показали мне, что я больше,
С тех пор, как я смирилась с отказом Джоанны, я поняла, что боготворила ее только потому, что это было похоже на то, чтобы сохранить память о моем отце. Но все, чему он меня научил, заботиться о мире и вдохновлять других, никогда не изменится. Это будет частью меня на всю оставшуюся жизнь, и я поделюсь ею с другими.
Друзья, которых я нашла на этом пути, — Мэтью, Роберт, Олли, Молли, даже Хана и Джейми — помогли мне закрепиться в себе, даже когда мы вместе пытались изменить мир.
И, конечно же, Лука.
Человек, который бросает мне вызов и подходит ко мне как к равному.
Моим партнером стал Лука, который мог бы быть продолжительным противником.
Мой партнер.
Слова кажутся такими безопасными внутри моего разума.
Почему я сижу здесь в нерешительности?
Я провел месяцы, изучая, как именно заставить Луку Наварро ответить мне. И я не собираюсь меняться сейчас.
— Я позвоню ему, когда вернусь в офис!
Лили уже на ногах. Она подносит наши кофейные чашки к стойке. Я упаковываю ее вещи в сумку, а ноутбук с наклейками кладу между стопками новелл Зои Моны, которые она носит с собой.
Я начинаю задаваться вопросом, может она просто раздает это людям.
Едва мы выбираемся из кафе, как мне звонит Мэтью.
— Эй, Мэтью, я возвращаюсь. Роберт передумал насчет кофе? — говорю я, пока мы с Лили идем по тротуару.
— Привет, Эйвери. Не уверен, что ты проверяла свою электронную почту, но тебе не нужно возвращаться в офис до конца дня.
— Что? Plastech в порядке? ОRO в порядке?
В моем голосе слышна тревога.
Лука сказал бы мне, если бы ORO закрывался, не так ли? Я замираю, ожидая ответа Мэтью. Взволнованное выражение лица Лили отражает мое.
— Да, все в порядке. ммм. Я имею в виду… — Он делает паузу. — Эйвери, мне жаль, что я говорю тебе это, но Джоанна умерла в эти выходные.
Застежка часов цепляет меня за кожу, когда я опускаю телефон от уха. Мои мысли пытаются собрать воедино новости, в то время как бездна врывается в меня, погружаясь в мои кости.
Лили вытаскивает телефон из моей руки и берет трубку на себя с Мэтью. Громкий звенящий визг в моих ушах.
— Похороны в пятницу. Они разослали всем подробности по электронной почте, — говорит она, вешая трубку и пряча мой телефон в сумку, прежде чем обнять меня.
Слезы, которые я ожидаю,
Джоанна Бенбарт, генеральный директор Oceanic Research Organization. Легендарный экоактивист. Кумир моего папы. Человек, работа всей жизни которого сформировала мой сегодняшний путь.
Ушла.
Джоанна второй человек, которого я потеряла. Тем не менее, то, что я чувствую сейчас, даже не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала, когда умер мой отец. Наоборот, это тупая боль, проникающая в зияющую дыру, где боль его утраты все еще живет во мне.
Я хочу проникнуть в пустую печаль внутри меня. Схвати девушку, застрявшую среди обломков, и притяни ее в бесконечные объятия, как Лили сейчас делает со мной.
Вместо этого я вырываюсь из ее теплой хватки и стою посреди полосатого пешеходного перехода, чувствуя ноющий зуд в верхней части живота.
Лили изучает мое лицо. Я чувствую, как ее глаза прослеживают каждую морщинку, с тревогой пытаясь прочесть выражение моего лица. Нам сигналит машина, и она показывает ему средний палец, прежде чем обнять меня одной рукой и повести обратно к бордюру. Она была здесь со мной однажды, единственный свидетель того, как я справляюсь со смертью.
Когда мой отец умер, я склеила его части, которые цеплялись за меня, чтобы они никогда не оторвались от меня. Я превратила воспоминания о нем в силу, которая двигала меня по жизни.
Прямо сейчас мои мысли переполнены смутными чувствами к Джоанне. Она не только повлияла на мою жизнь, но и повлияла на поколение людей, которые будут продолжать вносить изменения от ее имени.
Я хочу, чтобы память о ней не была испорчена нашими немногими встречами. Особенно теперь, когда я понимаю, что ее гнев, вероятно, был вызван нестабильностью ORO. Если бы я была на ее месте в тот день, когда я вошла в ее офис, я бы также потворствовала своей вспыльчивости, если бы то, что я любила, разваливалось.
Но Джоанна вдохновила меня, она заставила меня хотеть стать лучше, и такой я надеюсь запомнить ее. Ее смерть — тупая боль в моей груди, как соль на никогда не заживающей ране. Рана, которую, как я знала, я могу спланировать, обойти и вырваться из нее, чтобы она не сломила меня.
— Мне так жаль, Эйвери.
Лили заключает меня в еще одно объятие.
— Думаешь, он знает?
Наконец мне удается сказать.
— Лука?
Я киваю. Лука знает о влиянии Джоанны на мою жизнь.
Если Джо умерла на выходных, знал ли он все это время? Он не доверял мне достаточно, чтобы сказать мне? Зачем ему скрывать это от меня?
— Это ничего не изменит, — вырывает меня из раздумий Лили. Она знает, что я уже ищу выход из обязательства, которое хочу дать ему.
Большая часть меня хочет погрузиться в знакомое и безопасное одиночество.
Но Лука стал значить слишком много и слишком быстро. Жизнь может быть похожа на дурной сон. Я просто думала, что Лука будет здесь, чтобы помочь мне вытащить меня из кошмара.